Люди способны на многое, несмотря на то, что ничтожно слабы. Они не владеют магией, не обладают бессмертием, не могут говорить с Богами. Люди ничтожества, блохи на этой земле, мечтающие выжить всеми силами.
Я так думаю. Я пытаюсь так думать, но иногда люди, пришедшие к вратам моего дома, заставляют задумываться меня: а настолько ли люди ничтожны? Но обычно ко мне приходят скупердяи и рабы, ничтожества, что хотят получить власть, надеясь отделаться малой платой. Глупцы, непонимающие, что за все надо платить и чем выше их желания, тем выше и плата.
Моя изба стоит в лесу, за двумя зыбкими болотами, и пробирается ко мне далеко не каждый. Сам же дом мой мрачен, окружен высоким забором из столетних сосен. Над моей избой кружат вороны и прочие падальщики, они собираются здесь постоянно, зная, что что-нибудь, да и перепадет им. Собственно, из-за воронов и находят мой дом.
У людей ходит множество легенд обо мне. Они говорят, что я вечно молода и невероятно красива. Они говорят, что за мной стоят триста демонов, и я на короткой ноге со всеми возможными духами. И люди, разумеется, правы. Меня боятся, и приходят ко мне только отчаявшиеся души, или же люди с невероятно жадными сердцами. А порой у ворот появляются влюбленные глупцы, такие, как Ладимир*. И все они требуют магии и чуда, но забывают, что за все надо платить, а порой у магии очень высокие цены.
Сколько же людей повидали эти ворота. И матери, мечтающие спасти своих детей. И крестьяне, мечтающие обрести свободу. И даже дети приходили к этим воротам, сбегая от войн, творящихся в их деревнях. И я сама, когда-то стояла у этих ворот таким же ребенком, и взяла меня на свое попечительство ведьма, жившая здесь. Она обучила меня, да померла. Это было так давно, что люди и забыли, что та ведьма существовала.
Впрочем, люди стали все больше боятся моего дома и приходили довольно редко. За все десятки лет, что я живу здесь, были люди, которых я выкинула из памяти после нашей встречи, но были и те, что удивляли меня и будоражили. Одним из таких людей был он.
Такой смелый, невероятно красивый и очень глупый. Но быть может, мне показалось глупостью то, что люди называют любовью? Ладимир был отчаявшейся душою. Он уже достиг того момента, когда все равно, что станет с ним самим.
В тот вечер, я сидела в избе и плела венок из веток шиповника. Мои руки были в моей же крови, но я продолжала плести, чувствуя, что вскоре он мне понадобится. Шипы раздирали нежную кожу рук и впивались под ногти. Но для ведьмы подобная боль ничего не значит. Мне было нужно сплести этот венок, и больше ничто не важно.
И вдруг вороны всколыхнулись. Они закричали и поднялись ввысь, кружась над моим домом, и стали похожими на дымное облако. За пределами избы я услышала громкое лошадиное ржание и гневный мужской голос. Мне пришлось отложить венок, и я осторожно вышла на улицу, стараясь не испачкать дверь своей кровью.
Во дворе было пасмурно, вороны продолжали тревожно кричать, а некто за воротами стучал так, что казалось, хочет снести ограждение. Я спустилась с крыльца и подошла к бочкам с водой. Нежданный гость и не думал успокаиваться. Я же осторожно окунала в воду руки и раны мои нещадно щипали.
— Ведьма! Ведьма, я знаю, что ты там, выходи сейчас же! — мужской голос был зол и силен. Таким голосом обладали отважные воины.
Он продолжал требовать, чтобы я вышла к нему. «Глупец», — подумала я, думает, что может мне приказывать. Я прошла по тропинке до ворот и взялась за ставни. Услышав скрип ворот, воин поутих. Без усилий я сняла ставни и открыла путь в свой дом.
Воин застыл. Он сидел на крепком коне вороной масти. Зверь косил глаза то на меня, то на воронов. В отличие от своего хозяина, конь понимал, что забрели они в нечистое место. Я протянула к коню руку, и он осторожно понюхал ее. Воин же смотрел на меня свысока, его гнев слегка унялся.
— Легенды не врут, не так ли? — спросила я вместо приветствия.
Я знаю, что он ожидал увидеть. Женщину, одетую в лохмотья, наверняка, горбатую и с бородавками на лице. Мало кто из воинов верит в легенды о том, что ведьмы красивы. Темная магия должна уродовать, не так ли? Я же выглядела совсем молодо, на мне было длинное черное платье из самой дорогой ткани, что можно было достать. Шаль из теплой медвежьей шерсти покрывала мои плечи, а поверх шали, словно водопад, ниспадали длинные волосы цвета вороного крыла. Но воин быстро пришел в себя.
— Ты можешь сделать то, что не могут сделать другие, ведьма?
Я попыталась улыбнуться ему, но наверняка улыбка была кривой.
— Для начала представься, а после зайди в дом, испей вина и расскажи то, зачем пришел, — я отошла немного в сторону, пропуская его.
— Я ваши ведьмовские фокусы знаю! — Он натянул поводья, и конь встал на дыбы. — Отвечай на вопрос: все ли тебе подвластно, ведьма?
— Хотя бы представься, — в этот раз я улыбнулась по-настоящему.
— Мое имя Ладимир, — воин спрыгнул со своего коня. — Ты умеешь пробуждать от вечного сна, ведьма?
Ладимир был суровый, строгий, ему было все равно кто перед ним, главное знать, на что этот кто-то способен. Его не пугало, что я была колдуньей.
Я была слегка удивлена. Приходили ли ко мне с подобными просьбами? Да, были такие, но все они уходили тут же, как только узнавали цену за сеё колдовство. Но Ладимира я отпускать не захотела с первых же минут нашей встречи. «Он сам пришел ко мне, но уже уйти не сможет». — так я тогда решила. Слишком он был красив, и слишком одинока была я.
— Я могу все. Но тебе, Ладимир, придется зайти в мой дом. Негоже говорить через порог.
Я не стала дожидаться, когда он ответит. Знала, что он пойдет за мной, и уже тогда поняла, для кого плела тот венок. Он был для Ладимира — воина, чье сердце не смогло перенести смерти своей возлюбленной.
Любовь — вещь, которая толкает людей на самые безумные поступки. Я могу лишь только представлять, что это такое. Но Ладимир заставил душу мою всколыхнуться. Его волосы были цвета осенней листвы и расплавленного золота. На лице была густая щетина, а глаза — янтарного цвета. Ладимир был прекрасен, и я не могла себе представить девушку, достойную его.
На самом деле она была более чем достойна, а я не имела права покушаться на чужое. Но, так или иначе, судьба Ладимира была предрешена уже давно, вне зависимости от моих решений.
Воин привязал коня к крыльцу, но жеребец схватил Ладимира за рукав. Конь чувствовал, что это может быть их последняя встреча, но Ладимир только потрепал его за холку и зашел в дом. Воин прошел за мной до самой кухни, где я уже достала вино.
— Я отказываюсь, — произнес Ладимир, сохраняя каменное выражение лица.
— Не имеешь права, ты сейчас находишься в моем доме, — я улыбнулась вновь, а Ладимир попытался подняться со стула.
Я не позволила, воин не смог пошевелиться, и глаза его полыхнули злобой.
— Я пришел сюда не для забавы.
— Знаю, — я поставила кубок перед мужчиной. — Испей, вкуси хлеба и скажи, зачем пришел.
Ладимир осторожно коснулся губами кубка и отщипнул маленький кусочек хлеба. Мою просьбу он выполнил.
— Мне нужно, чтобы ты пробудила мою невесту.
Ладимир говорил уверенно. Я села напротив него и подперла голову ладонью. Этот человек восхитил меня, и я не пыталась этого скрыть. Он нашел мой дом, пришел сюда, не боясь ни меня, ни духов и требовал воскресить любовь его жизни. Какая смелость, и какая решимость.
— Плата будет высока, — протянула я.
— Мне наплевать. Я на все готов. Я был у многих ведьм, шаманов и колдунов, но никто не может сделать то, что мне требуется.
— Воскресить мертвую невесту?
Ладимир кивнул. Я была его последней надеждой.