- А у вас…
- Наш был стар и полагал, что ничего-то серьезного мы не откопаем. Если бы там курганы или место древних сражений, или погосты какие, или старое капище, хотя их вообще копать запрещено.
И правильно.
Всецело поддерживаю.
- А тут… вот… потом тоже разбирательство долго тянулось. Он обязан был фон замерять, колебания… да и я сам тоже… но я списывал все на мощный слой, культурный, высокую энергоемкость… тем более тварь эта пряталась. Они хорошо скрываться умеют.
Знаю.
Теперь на личном опыте.
- Вот по итогу мне орден и всучили. Заодно уж пришлось подписать кое-какие бумаги…
Я поглядела на княжича искоса.
- Особому отделу всякие люди нужны. Если… тебя это смущает.
- Нисколько.
Правду сказала. Хотя понимаю. К Особому отделу и отношение в обществе, мягко говоря, неоднозначное. Опасаются их, чего уж там говорить. Крепко опасаются.
И слухи…
Про исчезнувших в застенках граждан, которые однажды неосторожно высказались. Про эксперименты над людьми, надо полагать, теми, исчезнувшими и высказавшимися неосторожно. Про эксперименты не над людьми.
И в общем…
Неоднозначное.
Наши их тоже не любят. Честно говоря, даже сложно сказать, почему. Не по причине слухов, точно… не потому ли, что и внутренними расследованиями отдел порой занимается? А еще имеет обыкновение просто появляться и забирать дела, без особых объяснений?
- Дед посоветовал не распространяться в обществе… там не поймут. И брат сказал так же. Одно дело орден, это… достойно.
И можно записать в заслуги рода. А вот связаться себя со службой в столь специфической конторе.
- А другое дело…
- Именно. Тут, скажем так, память родовая сказывается. В свое время Особый отдел сделал многое для укрепления власти Императора. И сама понимаешь, далеко не все этому обрадовались…
Потому что, если где-то власти прибыло, то где-то её и убыло.
- Да и сейчас порой приходится заниматься делами, которые многие полагают… личными. Семейными даже.
Вроде тех книг в серебре? Даже думать не хочу, что станет с тем, кто эти книги взял да и отдал студентке Яне Ласточкиной для написания реферата.
- Поэтому я пойму, если вдруг ты сочтешь… что продолжать общение со мной… тебе теперь неприятно.
- С чего бы?
Княжич пожал плечами.
- Мало ли…
Мало ли.
Много ли.
- А зачем им историк? – я решаю сменить тему.
- Я консультирую… так уж вышло, что талант у меня все же обнаружился, - Лют, кажется, выдохнул и с облегчением. Неужели и вправду полагал, что я гордо прикажу остановиться и выйду из машины, чтобы не терпеть рядом с собой такого… какого?
Отложившего свои дела по-за сомнительной поездки на край мира? Ладно, в соседнюю область. Но эта поездка ему лично не нужна.
А дела у него наверняка есть.
И…
И вообще.
- И какой?
- Выяснилось, что я неплохо слышу старые артефакты. Более того, умею находить с ними общий язык. Я еще в университете работы писал по исторической артефакторике. Период, правда, брал узкий… но читал много. Интересная тема, на самом-то деле. С нею мне и помогли… книги там, рукописи… еще вот… Особый отдел – сложная структура. И я работаю в той его части, которая опасным наследием занимается. Скажем так. Не свечами на бабкином чердаке, но… чем-то посерьезней. Посложнее…
Да и со свечами тут, как выяснилось, многое наворотить можно. Что уж говорить о том, что посерьезней.
И выходит, что моим делом… то есть, делом Розалии, они заняться должны?
- На самом деле такие вот штуки – редкость несказанная. Так что нам повезло… не повезло тогда. Просто не повезло.
И княжич получил орден с предложением. А тот, другой, уютную палату в психиатрической лечебнице.
Да уж…
Я хотела что-то сказать. Честно. Но… ничего не сказала.
А потом мы приехали.
И я увидела дом.
Глава 2
Глава 2
Старый забор накренился, а в одном месте и вовсе лег, придавив сочные жирные стебли крапивы. Та, изогнувшись, поднялась меж штакетин, растопырила колючие ладони, словно предупреждая, что гостям тут не рады.
Но дом еще стоял.
И дорожка.
Помню эти плоские камни, врытые в землю. В дождь они блестели, и я порой сама лила воду, чтобы увидеть этот блеск. Желтый. Красный. В том, черном, будто серебряная пыль проступает. И я присаживаюсь, касаясь её.
У самого дома зеленой стеной поднимается сныть. Над нею, покачиваясь под собственной тяжестью, возвышаются огромные шары пионов. Надо же… и его помню. Как мешали в ведре куриный навоз и лили под корни, подкармливая. И мне еще обидно было, как это, пион ест такую гадость?