– Извините. – Она вымученно растянула губы, стараясь смотреть мимо гостя.
А гость все еще улыбался. Кажется, сочувственно.
Назар взял ее на руки. Прижал к себе крепко, будто котенка; понес к дому, ошарашенно заглядывая в лицо:
– Ну, Рыжая… Или ты съела чего-нибудь, или… Ну, Рыжая… Слушай, а врача не надо?..
Она улыбнулась так успокаивающе, как только могла.
Он внес ее на крыльцо. Невзирая на протесты, втащил на второй этаж – легко, только ступеньки жалобно скрипнули; коленом открыл дверь в ее комнату, уложил на кровать и уселся рядом, не выпуская ее руки.
– Стыдно, неудобно… – Она прикусила губу.
Назар мотнул головой, стряхивая со лба жесткую челку. Ободряюще улыбнулся:
– Не бери в голову… Клавдий – свой человек…
Ивга вздохнула – глубоко, так, чтобы воздух дошел до самых пяток. Тошнота уходила, но лихорадочная дрожь оставалась. Бедный Назар; какая неожиданная получилась ложь. И как он искренне обрадовался… Она, выходит, зря морочила себе голову, и все эти слезы в подушку были тоже напрасно. Назар…
Она испытала прилив нежности, такой, что пришлось отвернуться и спрятать лицо в подушке. Нежность – и стыд. Потому что она невольно обманула, потому что причина ее сегодняшнего недомогания не имеет ничего общего с радостным ожиданием потомства…
– Рыжая, а?..
Она провела пальцем по синей жилке на его твердой мускулистой руке:
– Неудобно. Пойди к ним, скажи… Я сейчас оклемаюсь.
Он сглотнул. Снова спросить не решился; погладил ее по щеке. Встал, отошел к двери; вернулся снова. Поцеловал ее в макушку. Сорвался с места, беззвучно подпрыгнул до потолка и качнул тяжелую люстру, так что звякнули гроздья подвесок.
– Пацан… – Ивга через силу улыбнулась. – Послушай… А Клавдий – кто?
Он поднял брови:
– В смысле?
Она молчала, не умея сформулировать свой вопрос.
– Клавдий, – Назар почесал за ухом, – замечательный мужик, папин старый друг… Ну, еще он Великий Инквизитор города Вижны. Вот и все.
– Ага. – Ивга прикрыла глаза. – Иди…
Деревянная лестница снова вскрикнула – потому что Назар прыгал через две ступеньки. Ивга лежала, глядя на тени на потолке, и прохладная постель жгла, будто сковородка.
Оба молчали, и достаточно долго. В словах не было нужды; оба безмолвно наслаждались летним вечером, дымом костра и обществом друг друга. Гость лениво щурился, и огонек возле его губ неспешно пожирал тонкое тельце дорогой сигареты; хозяин вертел над огнем кусочек ветчины на острой палочке.
Потом из дому вышел Назар. Виновато улыбнулся, подошел к костру:
– Клавдий, вот так получилось… А я хотел вас познакомить.
Тот, кого звали Клавдием, понимающе прикрыл глаза.
– Что ж ты ее бросил? – сварливо спросил профессор социологии Юлиан Митец. – Оставил одну?
Назар заволновался:
– Я, собственно, только Клавдию хотел, ну она прощения просила…
Гость нетерпеливо махнул рукой – понял, мол, не болтай чепухи. Назар еще раз виновато улыбнулся и поспешил обратно; двое мужчин у костра проводили его взглядом.
– Ты помнишь? – негромко спросил профессор Митец. – Относительно Назара. Я опасался…
Тот, кого звали Клавдием, кивнул:
– Ага… Он у тебя все никак не взрослел.
Профессор Митец торжествующе улыбнулся:
– Что делают с нами женщины, Клав!.. Выпьешь?
Гость загадочно улыбнулся и вытащил из внутреннего кармана небольшую бутылку, плоскую, как камбала:
– А я вот вчера только из Эгре, столицы, понимаешь, виноделия… И там мне всучили такую вот взятку. Завидно?..
– Не может быть! – воскликнул профессор с театральным изумлением. – Но как кстати, Клав, удивительно кстати!..
Оба знали толк в вине, а профессор еще и пил с видом знатока, тщательно и сосредоточенно, как заправский дегустатор. Гость удовлетворенно усмехался.
– А у меня будут внуки, – сообщил, наконец, профессор Митец, любуясь рубиновой жидкостью на дне. – Полным-полно, целый дом внуков… Я так и думал, что ты опять мотаешься по провинциям. Я звонил.
– Труды, – неопределенно отозвался гость. – Праведные труды на благо… или во благо. У тебя будет красивая сноха, Юль. Когда свадьба?
Профессор, довольный, кивнул:
– Думаю, где-то в октябре.
– Вы еще не назначили? – удивился гость.
Профессор развел руками:
– Не смейся, я всего неделю как… Как Назар меня познакомил. И ведь еще боялся, что рассержусь…
– Но ты не рассердился, – кивнул тот, кого звали Клавдием. – И правильно сделал.
Профессор поднял с травы свою мандолину. Глядя, как он заботливо подтягивает струны, гость выудил из узкой золотистой пачки новую обреченную сигарету.