— Изгнание, — отозвалась Морвена. — Ты отправишься вместе со мной в Альдолис — темный город для монстров, подобных нам.
— Не отпускай ее, — хрипло произнес Ланн. Резким движением он сорвал со Сканлы плащ, под которым оказалась пустота. — Что за чертовщина?
— Ланн, — сказала Сканла, — у меня к тебе просьба. — Она старалась говорить быстро, зная, что терпение дис не безгранично. — Когда-то моих родителей убили солдаты короля. Я хочу, чтобы ты отомстил за их смерть. Герб твоего дома — лилия. Заставь ее свергнуть льва и расцвести на королевском флаге. Король тебе не отец, но дядя. Он обвинил в предательстве твоих родителей и казнил твоего отца, а мать заточил в башне на краю света. У его величества нет законных наследников, его трое детей — бастарды, и после его смерти ты сможешь занять трон. Нет, не так… — она умолкла на секунду, — Ланн, ведьмы сделают тебя королем. Твое пророчество — ерунда, передаваемая из уст в уста, мы нарочно распространяли его среди ульцескоров. Правда не имеет значения. Важно то, во что верят.
— Чхал я на это, — бросил Ланн.
Казалось, он слушал ее внимательно и с интересом, и поэтому его слова были для Сканлы сродни пощечине. Она доверила ему свои надежды, она доверила ему весь мир! Сначала Ланн был разбойником, по сути не владевшим ничем, потом стал солдатом без права на собственное мнение, а теперь ему предлагали целое королевство! Под него, как короля, ляжет любая, несмотря на шрамы на лице, не добавлявшие ему привлекательности, а он отказывался от несметного богатства и практически неограниченной власти ради одной мертвой девчонки! Воистину любовь сводит людей с ума, обреченно подумала Сканла. Она сделала все, что могла, и ей придется выйти из игры; со всем остальным пусть разбирается Лайя-Элейна.
Темные волосы Летиции обвивали локоть ульцескора, словно змеи. Сделав несколько шагов, Ланн остановился и взглянул на Шадрена. Тот воспринимал лишь обрывки разговора, следя за губами собеседников, и никак не мог взять в толк, что происходит.
— Я оставляю ее на тебя. — Кивком Ланн указал на Джил, переминавшуюся с ноги на ногу. Этот человек, ее спаситель, оказался принцем крови. — Я возьму лошадь. Я пойду один. То есть… — он запнулся, сильнее стиснул Летицию в объятьях, — мы пойдем.
Шадрен проводил ульцескора взглядом, не осмелившись возразить. Грудь девушки, красотки в алом, равномерно вздымалась, но Ланн выглядел настолько сломленным, что и ребенку ясно: что-то не так.
Когда ульцескор скрылся в черных зарослях, Сканла-Кай встала рядом с Морвеной. Лжеведьма улыбнулась Шадрену на прощание и прошептала: 'Не волнуйся, девушка выживет. Впрочем, я не уверена насчет волчицы'.
— Ты — Морвена? — спросил он.
— Я не знаю. Я — это она, а она — это я. Она живет в воздухе, которым я дышу.
— Полубогиня? — догадался Шадрен.
— Да. Дис. — Лицо Морвены вновь приобрело чужие миловидные черты. — Ее Тенью была Лилит, а она — моя Тень. — Она потрепала ему волосы. — Спасибо за поцелуй. Жаль, что я не смогла оценить его по достоинству.
Слова застряли у экзалтора в горле. Глядя, как две фигуры растворяются в глубине леса, Шадрен думал о том, что сегодня он познал нечто удивительное и неповторимое. Он заглянул в глаза дис и увидел в них тень минувших веков.
Спустя несколько минут экзалтор поманил пальцем Джил. Девушка приблизилась и подставила ему пухлое плечо, помогая встать на ноги. Старик сидел под деревом, скрестив ноги: его мысли витали далеко.
— Эй, — окликнул его Шадрен, и Кайн перевел на него взгляд. Джил рассматривала старика, и в какой-то момент ее охватила дрожь. Но нет, это не может быть он, Кайну еще вчера было чуть за тридцать. — Если хочешь попасть в Гильдию, придется немного пройти. После я усажу тебя на лошадь вместе с девушкой.
— Нет, — торопливо произнесла Джил. — Нет, я лучше пешком.
Шадрен пожал плечами и велел им обоим прикрыть лицо. Потом окликнул:
— Фрей?
Сокол сел на плечо старику, и экзалтор даже немного обиделся. Всю дорогу до стоянки Фрей долбил лысую голову клювом, но Кайн не возражал. Позже Шадрен забрал птицу себе и больше с ней не расставался.
Интерлюдия 12. Клятва, которую нельзя нарушить
Геш на ее руке как будто выгорел и потускнел. Лайя-Элейна ощутила прилив сожаления, разглядывая свою ладонь. Кокатрис умер, выполнив свое предназначение; малый король был принесен в жертву большому. Грядут великие перемены. Экзалторов распустят, их снаряжение будет уничтожено, а память о них — предана праху. Теперь, когда титул старшей Вираго перейдет к ней, в Гильдии установятся новые порядки. Ланн поддержит ее начинания, заняв трон, и при нем будет неотлучно находиться Летиция ди Рейз, ради которой он пойдет в огонь и воду. Лайя-Элейна не сомневалась, что сумеет контролировать девушку. Она надеялась, что у Кайна хватило ума оставить ей хоть крупицу рассудка. Не зря ведь они связали вечным контрактом ее и Ланна?
Лайя-Элейна машинально поднесла руку к губам — жест преданности, который она часто видела у Сканлы-Кай. Геш выгорел, клятва осталась в прошлом. А это значит, что больше ничто не связывает ее с Милли, кроме воспоминаний.
Глава 20
— Она не проснется до скончания времен.
— Тогда я убью время.
Меньше всего Ланн нуждался в сочувствии и жалостливых взглядах. В Гильдии не оказалось никого, кто мог бы помочь Летиции ди Рейз. Алия-Аллор беспомощно развела руками, сказав, что исцеляет тела, а не души. По ее словам, Летиция сама не хотела возвращаться в реальный мир. Где-то существовали ведьмы, могущие проникать в глубины сознания и поглощать кошмары, но еще столетие назад они самовольно отделились от Гильдии, и, будучи объявленными вне закона, образовали собственный ковен, как и спектральные охотники. Ланн отправится на поиски похитителей снов, как только испробует еще один, последний способ. Эта мысль пришла ему в голову еще до рассвета, и он не стал дожидаться наступления утра, чтобы прийти в апартаменты мастера.
Анцель, все еще в пижаме, сокрушенно качал головой. Несколько дней после приезда Ланн был сражен горем и проводил все время у постели Летиции, мало ел и почти не спал. Теперь его бывший воспитанник увлекся дикой, невыполнимой идеей.
— Мы не можем этого сделать, Ланн.
— Но вы говорили мне, что можно оперировать равными промежутками времени. Вы взяли месяц, а теперь верните украденное время мне и Тише, всему миру.
Мастер тяжело вздохнул. Неужели Ланн не понимает? Он принялся нервно мерить шагами комнату. Ульцескор ждал.
— Она просто девушка. Она даже не Вираго. То, о чем ты просишь, сопряжено с величайшим риском. Ланн, на земле много людей. Никто не заведет часы ради нее одной.
— Я заведу.
Они не заметили, как она вошла. Шайна-Ламех стояла на пороге, ее серо-голубые глаза светились решимостью, а плотно сжатые губы лишь подтверждали намерение вмешаться в порядок вещей. Час от часу не легче, подумал Анцель. Шайна-Ламех в упрямстве не уступала Ланну, а мастеру придется объясняться с ними обоими.
— Ты не старшая Вираго. У тебя нет полномочий.
Шайна холодно посмотрела на Анцеля, уперев руки в бока.
— Есть. Спросите у Алии, если хотите. — Они с Ланном понимающе переглянулись. Одна и та же идея возникла у них одновременно. Стало быть, вмешалась тианен — дух, посылаемый Богиней для передачи информации смертным. — Я хочу, чтобы через час на площади перед часовой башней не было ни души. Никто не должен мне помешать.
Анцель чувствовал, что утрачивает контроль над ситуацией. Он тяжело опустился на кровать. События разворачивались слишком быстро. В прошлый раз стрелку вертела Эйра-Луна, и в этом деле он доверял ей больше, чем Шайне. Мастер не сомневался, что огненная принцесса хотела помочь Летиции, но, судя по выражению ее лица, она преследовала и другую цель. Озорство — вот чего боялся Анцель. Шайна была чересчур юной и безрассудной, ей нельзя давать волю.