— Ты этого добился, просто показав ему карты? — недоверчиво переспросила я. Сомневаюсь, что человек, который сумел выбраться из тюрьмы и сдружиться с берийскими псами, может так легко сдаться!
— Просто показав ему карты, — довольно прошелестел Гарконаш. — И сказав, что выбраться из Ведьминой Чаши самостоятельно невозможно. Ты бы видела, как изменилось его лицо!..
Не хотела бы я этого видеть! Как исчезает надежда в глазах, а на ее месте появляется безразличие и апатия. Как сутулится бравая фигура и забирается в самый дальний угол темницы, не реагируя на еду и запоздалые извинения. Всего раз я не выдержала и призналась одному наглому пухлому принцу с жидковатыми усами, почему не боюсь армии его влиятельного папаши. Она же просто сюда не дойдет!
Ведьмину Чашу не так-то просто отыскать. Вернее, практически невозможно.
Это огромный кратер посреди бескрайней ледяной пустыни, в которой властвуют свирепые ветра, резко переходящие в бураны, а под ногами хрустит лед, едва прикрытый снегом.
Увидеть Ведьмину Чашу за шквалом метели сложно, как и остановиться у ее края за несколько секунд до знакомства с ее чудесным внутренним миром, полным тайн, загадок и опасностей.
Я до сих пор не понимаю, как подобное место могло возникнуть. Только по замыслу богов, не иначе!
И каким образом предки Марлоу сумели построить здесь замок?! Как смогли достать материалы для него? Тут же лес кругом, с небольшими озерами с чистой водой и маленькой речкой, делящий Ведьмину Чашу на две неравные части.
А вокруг горы. Гладкие, без единого выступа, словно неведомый каменщик приводил их к единому порядку по желанию богатого заказчика. Они увенчаны ледяными шпилями, со стороны которых и дует тот выжигающий тепло ветер, что не дает спокойно бродить по территории замка утром и вечером.
Неужели камни для замка тащили через порталы?
— Он знает про меня? — поинтересовалась я у Гарконаша, не уточняя, кого имею в виду. Действительно, о ком же еще я могла спрашивать?
— Разумеется, — вальяжно выдавила из себя книга. — Киммеру известно, что есть некая Кайла, которая присматривает за замком. Она занимается еще и теми, кого приносит негодник-дракон. Кормит их, поит и лелеет — особенно тех, кто ведет себя тихо, мирно и скромно. Думаю, принц мне поверил, ибо это — настоящая правда! И разве я не заслужил награды за свои старания?
— Заслужил, еще какой! — Я энергично почесала переплет, отчего Гарконаш довольно заскрипел страницами, а Тихоня повел ушами, но открыть глаза не рискнул.
Стоило летающей книге появиться в поле зрения пса, и в нем сразу же просыпалось острое желание схватить непонятный предмет и как следует его потрепать. Останавливало Тихоню только то, что Гарконаш был очень дорог хозяйке и его потеря принесла бы радость лишь одному обитателю этих покоев. Шраму, боящемуся одушевленной книги сильнее, чем еженедельных купаний.
Никого будить я не стала. Пусть отдыхают. Когда еще принц сможет вот так просто подремать с берийским псом, не боясь за свою честь, достоинство и дорогую одежду? А пока мне никто не мешает, я займусь делами. Но сначала загляну к грифону, посмотрю, пережил ли он ночь после нашего знакомства.
Перед визитом к диковинному зверю я набрала ведро воды из колодца и развела в нем несколько капель с лепестков одного колючего цветка, растущего рядом с горной границей Ведьминой Чаши.
Он цвел раз в шесть лет и оставался открытым не более двух секунд, поэтому приходилось действовать быстро и аккуратно, дабы суметь собрать ценную влагу, копившуюся в нем не один день. Обладая целебными свойствами, сей цветок также имел длинное громоздкое название на языке, в котором гласных оказалось всего две, а согласных столько, что я сбилась со счета. Его легко выговаривал Гарконаш, а мне вот подобные вершины никогда не покорялись. О чем я, к слову, особо и не жалела.
Возле входа в конюшню меня поджидал грифон, усердно делающий вид, что выбрался он ради любования новыми окрестностями, а я так удачно мимо приходила!
Зверь довольно жмурился от выглянувшего из-за облаков солнца, зябко поеживался от непрогретого воздуха и напевал орлиную песню, будто бы здороваясь с наступившим утром.
Завидев меня, грифон перестал праздновать начало нового дня. Он прищурился и закурлыкал с другой интонацией, словно жалуясь на свою судьбу в целом и на одну девушку в частности, а потом небрежно повел подкопченными крыльями, точно проверяя, что они остались на месте, и вальяжно затрусил ко мне.