Доходили до неё слухи, что Анька распускала. Не обращала Алёна на это внимания, пусть судачит, о чём хочет. Главное, что ей Тимур верит, а всё остальное не важно.
Только писал муж всё реже, сообщал, что служба не такой оказалась, как он думал. А незадолго до рождения ребёнка совсем пропал.
Связывались его родители с начальником части, где служил Тимур. Там сказали, что командирован он, задание его подразделения не разглашается. Как будет можно — сообщат.
Забеспокоились родные, мать в церковь ходить начала — свечки за здравие ставить. А Алёна дома молилась, чувствовала она, что жив Тимур, да только не скоро им свидеться предстоит.
Анька же продолжала слухи распускать, дескать, рада Алёна, что Тимура на опасное задание отправили. Теперь с гостем ночным без опаски встречаться можно.
Не выдержала однажды Алёна, когда соседка за её спиной в очереди шушукалась, развернулась, да как скажет во всеуслышанье:
— Тебе одного гипса мало? Ещё получишь, если будешь обо мне неправду говорить, — да так на неё глянула, что примолкла сплетница.
А через неделю Аня под машину попала. Вся переломалась. Руки, ноги в гипсе. На шее — воротник.
Так начали её родители Алёну обвинять, что зла она их дочери пожелала, сглазила. Всей деревне уши прожужжали, что ведьма Алёна, не просто так в доме старухи живёт да в лесу ночами бродит.
Стали деревенские на Алёну с опаской поглядывать. Сплетни о её ночных посетителях мусолить. Никто их не видел — но долго ли человека оболгать.
Родители Тимура тоже настороженно её встретили. Домой больше не звали. Продукты давали, но понемногу. А деньги, что ей Тимур оставил, закончились. Новых не прислал, так как не было от него до сих пор весточки.
Анька из больницы вышла — прихрамывать начала. На неё теперь вообще никто не смотрел. Мальчишки хромоножкой дразнили. А она во всех своих бедах Алёнку винила.
— Куда ж мне отсюда деться? — думала Алёна, хотела даже к матери пойти, да та на неё так зыркнула.
— Не нужна мне дочь — ведьма, — сказала, и ушла Алёна к себе.
А дитя в животе шевелится, ножками толкается. И не знает Алёна, откуда ей теперь помощи ждать. Только браслетик плетёный на руке теребит, думает опять в лес сходить, там счастья попытать.
Глава 5. Ведьма
В один из дней пришли известия о Тимуре. В плен он попал. Последний раз сослуживцы его живым видели, но вытащить из засады не смогли. Не один он там оказался, несколько парней с ним в плену.
«Командование делает всё возможное для их освобождения», — сухо и без эмоций сообщили родителям.
Они сразу сникли. Наслышаны все были об ужасах плена в горах, что там с нашими парнями делают, какими инвалидами они после этого становятся, если вообще выживают.
Ходила Алёна, как не в себе. Чудились ей мучения мужа, картины страшные, а где там правда, а что сама придумала — непонятно.
— От хорошей жены муж в армию по собственному желанию не уходит, — начали говорить в деревне, кивая в сторону Алёны, что, мол, она виновата, что сбежал Тимур служить.
— С матерью жил — и не думал воевать, а с женой, знать, не сложилось, раз ушёл через год, — шептались за спиной Алёны.
— Погубила Тимура и радуешься, — бросала ей вслед Анька, которая так и хромала после аварии и не могла простить Алёне, что та приятна и аккуратна, даже живот беременный не портил её фигуру, всё складно было в будущей матери.
— Не могу я больше так, — плакалась Алёна свекрови, которая единственная из всей деревни не смотрела на неё косо, а помогала, чем могла.
После известий о Тимуре его мать стала внимательней относиться к невестке, которая носила ребёнка её пропавшего сына.
— Словами своими всю душу мне выворачивают, — продолжала Алёна. — Уйти я отсюда хочу, да некуда мне.
— Не слушай их, — отвечала свекровь, — люди языками мелят, а ты живи им назло. Больше-то новостей в деревне нет. Всё об одном и том же: кто кого побил, кто у кого ночевал. Всё это сто раз обговорено. А тут новая история с Тимуром, вот и мусолят её до дыр, пока языки у сплетниц не отвалятся. А ты не принимай к сердцу их слова. Ты о ребёнке думай. Вот возьми, поешь и с собой забери. Когда тебе рожать?
— Скоро уже, неделя или две осталась, как говорит наша фельдшер, — ответила Алёна, прислушиваясь к затихшему ребёнку.
— Приданое у тебя готово?
— Да, всё, что вы отдали, разобрала, что-то подзашила, починила. Кроватку застелила, что Пётр Агафьевич принёс, — проговорила Алёна.
— Я ещё мужу скажу, привезёт тебе пару одеял да матрасик детский. У нас уже младшенький вырос, так всё на чердак убрали. А коляску сейчас возьми, — продолжала свекровь.