— Забудь о них, родила и живи дальше, — уклончиво ответила фельдшер, переглянувшись со своей коллегой.
После этого Алёне помогли дойти до машины. В заре просыпающегося дня ей показалось, что в самом конце дороги она видела удаляющиеся женские фигуры.
— Что встала? — прозвучало над ухом. — Шевелись, у нас ещё вызовов много.
Алёна залезла в машину. Глянув в закрывающиеся двери на дорогу, она там уже никого не увидела.
Находясь в роддоме, Алёна полностью окунулась в заботу о новорождённой дочери. Она была такая крошечная, что было страшно брать на руки. И хотя врачи говорили, что девочка вполне доношена и здорова, но Алёна всё равно беспокоилась, вспоминая её трудное появление на свет.
Алёна хотела назвать дочку в честь Тимура и искала женское имя, созвучное имени пропавшего мужа. Но никак не могла придумать похожее, поэтому назвала Таней.
Через несколько дней за ними приехала свекровь.
— Поживёшь пока у нас, — сказала женщина, разглядывая внучку.
Алёна с удивлением посмотрела на родственницу. То ни за что не хотели её брать к себе, то зовут.
— Тяжело мне на сердце, что оставила я тебя одну, — сказала ей свекровь негромко, когда приехали домой. — Тимур все эти ночи снился, смотрел на меня укоризненно. А что я могу? Здесь всё его отцу принадлежит, как он скажет, так и живу, — продолжала она, не глядя на Алёну. — Думаешь, легко за такими мужчинами? Это Тимур здесь вырос, ваших традиций нахватался. А отец его, дедом воспитанный, совсем другой, — протянула она, качая головой. — Женщина для него — служанка: всё должна и ни на что не имеет права.
Она помолчала, а потом продолжила:
— Муж решил, что вы с Тимуром после свадьбы будете жить отдельно. Домик бабки вам отдал. И больше ничего не хотел слушать. Ему своих детей хватает, чтобы ещё ваших поднимать.
— А как же сейчас? — спросила Алёна.
— Уехал он на несколько месяцев. Давно хотел посетить родные места, дед ему много о них рассказывал, да всё откладывал. А как Тимур пропал, начал задумываться о краткости жизни. И решил, что хочет увидеть родную землю. Здесь он так и не стал своим. Нрав его взрывной не многие любят. Да и ему здешние обычаи не по сердцу.
— А почему вы не вернётесь на его родину? — уточнила Алёна.
— Да куда ехать, у нас здесь всё, — хозяйка обвела взглядом большой дом. — Съездит он, поймёт, что нас там никто не ждёт, может, спокойнее станет. А ты пока живи у меня. Потом дочка подрастёт, и сама справишься.
— Спасибо вам, — поблагодарила Алёна. — Ко мне мать родная так не относилась, как вы.
— Твоя мама… — начала женщина, но осеклась, пристально смотря на девушку.
— Что она? — затаив дыхание, спросила Алёна.
Но свекровь уже отошла и не стала продолжать свою мысль. Девушка пошла вслед за ней.
— Я так устала от недосказанности, — проговорила она, — вы ведь знаете что-то про бабку, в доме которой мы жили с Тимуром, про мою маму, про отца…
Последнее она добавила совсем тихо, так как в родном доме было запрещено говорить о нём, и мать сразу поднимала руку, если Алёна спрашивала про папу. Девочка привыкла глотать эти вопросы, порой чувствуя ком в горле.
— Некоторые истории лучше не знать, — ответила свекровь. — Начнёшь рассказывать, а она повторится.
— Так, может, и к лучшему, если повторится, — сказала Алёна.
— Нет, такое лучше не повторять, — качнула головой женщина.
Девушка умоляюще смотрела на неё.
— Все что-то знают, но мне не говорят, — безнадёжно произнесла она.
— Кто — все? — удивлённо спросила свекровь.
— Фельдшер что-то знает о женщинах, что помогли мне в ночь родов, но ничего не сказала.
Свекровь продолжала вопросительно смотреть на Алёну, и той пришлось рассказать, что когда ей было совсем плохо, а машина из больницы всё не ехала, то к ней пришли две женщины, которые помогли Танюше появиться на свет.
— Эта же женщина принесла мне лекарства в больницу, когда я болела после леса, — добавила Алёна.
— Браслет она же тебе дала? — спросила свекровь.
— Я не знаю, кто надел мне браслет, — ответила Алёна, потирая запястье.
— От судьбы не уйдёшь, — проговорила хозяйка дома, помолчав, — если тебе суждено всё узнать, всё равно узнаешь. А меня не спрашивай. Каждый, кто прикасается к этой тайне, страдает. А у меня дети, мне их растить надо.
Глава 7. Жизнь продолжается
Алёне хорошо жилось в доме пропавшего мужа. Пусть и грустила она о Тимуре, ждала хоть весточку от него: что найден, жив, обменян на других пленных. Но не было таких вестей, и вообще никаких не было.