— Понятно, — поджав губы, сказала она, — ребёнка прижила, в этом ума много не надо, а доучиться — никак.
— Перестань, Зинаида, — услышала Алёна голос позади себя.
Оглянувшись, она увидела старичка-профессора, что преподавал у них в училище. Раньше он вёл курсы в столичных ВУЗах, а на старости лет уехал к родителям и взял небольшую нагрузку для местных студентов. Уровень слушателей был намного ниже привычного ему, но без преподавания профессор просто не мог и мирился с тем, кого ему приходится обучать.
— От хорошей жизни академический отпуск не просят, — сказал он и, внимательно посмотрев на Алёну, продолжил: — Ты разве не видишь, что девушка вся дрожит от холода, лучше горячий чай предложи, у нас много, — он кивнул в сторону пару чайников, стоящих в углу, — а ей ещё домой ехать: простудится, разболеется, с кем ребёнка оставит?
— Пусть в столовую идёт, там и греется, — недовольно ответила женщина, — у меня здесь документов много, вдруг обольёт.
Профессор строго посмотрел на неё. Его авторитет был непререкаем, а самого старичка всячески оберегали представители местного управления, поскольку его имя позволяло выбить на ремонт и содержание училища хоть какие-то средства.
— Дай ей передышку, — закончил он, — силы наберётся и закончит обучение.
— Да им, молодым, только бы ничего не делать, — ответила сотрудница, начав искать образец заявления на предоставление отпуска.
— Зря ты так о молодёжи думаешь, — сказал профессор, — они трудолюбивее нас с тобой бывают. Не все, кончено. Но кто хочет в люди выбиться, те ночей не спят: и учатся, и работают.
Он ободряюще кивнул Алёне и скрылся между стеллажами кабинета.
Получив желанный отпуск, девушка направилась домой. Силы в ногах совсем не осталось, Алёна не понимала, почему. Вроде ничего не делала. Раньше она бы и не заметила усталости после такого дня. А сейчас еле шла по направлению к автобусу.
По старой привычке села на тот, что следовал до её деревни, и вышла на конечной остановке, пропустив поворот, где надо было сойти, чтобы добраться до лесной деревни по сторонней тропинке. Да и идти там одной было страшно. Алёна плохо помнила, где начиналось ответвление в нужную ей сторону.
Оказавшись в своей деревне, она с опаской оглянулась вокруг. Знакомых рядом не было, и она решила, что сможет проскочить к своему дому, раз уж оказалась здесь: забрать книгу, часть оставленных вещей и потом быстро вернуться к отцу.
Время было не позднее, и Алёна надеялась, что Тимур ещё на работе.
Проходя мимо дома свекрови, она хотела зайти к ней, объясниться, поблагодарить за помощь. Но не стала: боялась, что если нарвётся на осуждение, а иначе мать Тимура и не могла отреагировать на бегство невестки, то у неё не хватит сил выдержать это.
Дойдя до своего дома, она с радостью заметила, что в окнах нет света.
«Значит, Тимур ещё в мастерской», — подумала она и зашла внутрь.
Алёна зашла в тёмный дом. Темноту она не любила с детства, ей постоянно казалось, что там внутри что-то есть. Ночами она даже слышала звуки, скрип половиц, тихий звон посуды, но не придавала значения. Она всегда жила с кем-то, и эти звуки можно было списать на передвижение других людей. И только сейчас, стоя посреди дома, окружённого ноябрьской мглой, она подумала, что звуки из детства были неслучайны. Что тайное преследовало её давно, но она не хотела замечать этого.
Не желая привлекать внимание людей, что могли пройти рядом с её домом, Алёна зажгла в комнате самую маленькую лампу, что служила ей ночником в длинные зимние ночи.
За время её отсутствия в комнате ничего не изменилось. Алёна даже не знала, возвращался ли Тимур или ночевал у друзей в мастерской.
«Мне надо быстро всё собрать и уйти», — подумала она.
За книгой предстояло лезть на чердак. Зияющая в полотке тёмная дыра не внушала оптимизма. Найдя фонарик, девушка начала медленно подниматься по скрипучим ступенькам, вспоминая, как уже несколько раз лазила наверх, и ни один из них хорошо не закончился.
Фонарик тускло освещал всего метр перед собой. И Алёна внимательно смотрела под ноги, понимая, что главное — не подвернуть лодыжку, как в первый подъём. Тогда она еле спустилась и ещё долго прихрамывала. Стоило ей об этом подумать, как нога вновь начала ныть.
Но девушка уже была наверху и начала аккуратно пробираться к сундукам, не понимая, зачем их поставили в самый конец чердака. Добравшись до цели, она присела, чтобы перевести дух. Ей было очень страшно. От того, что в любой момент мог вернуться Тимур, и от того, что, казалось, из темноты за ней кто-то наблюдает.