С тех пор о лесной деревне почти не говорили. Было слишком тяжело вспоминать о том, что случилось с тем местом, которые было им больше, чем домом.
А Евдокия со Степаном будто утратили часть себя. Алёна чувствовала, что ведунья стала слабее: уже не так спокойно и уютно рядом с ней, как будто ей обрубили корни.
Время шло и не давало расслабиться. Следующим летом Степана с Алёной почти одновременно уволили с работы. До пенсии мужчине оставалось ещё несколько лет, а накопления, которые он сделал за годы работы, обесценились.
Когда это всё выяснилось, Степан слёг от инсульта. Ни Евдокия, ни Алёна не могли ему помочь. От здорового, плотного телосложением мужчины за пару месяцев остался высохший старик.
Видя, что отец тихо уходит, девушка вспомнила, как раньше делала массажи и помогала вернуть подвижность. И пусть у неё не было медицинских знаний, но было большое желание помочь отцу.
Алёна нашла книгу по массажу, Евдокия сделала мазь на травах, которые насобирала, выезжая за окрестности города, чтобы хоть немного побыть на природе. И Алёна начала растирать затёкшее тело отца. Степан просил оставить его в покое, но дочь не уходила от него, пока не заканчивала сеанс.
Как-то Галина тоже попросила размять ей поясницу. Потом к ней в гости забежала знакомая, всё время теребившая затёкшую шею: Алёна предложила сделать лёгкий массаж, чтобы облегчить боль, и женщине на самом деле стало легче.
С мазью Евдокии руки Алёны скользили по коже легко и свободно, разогревали ткани, улучшали кровоток; стали появляться пациенты. Одна соседка сказала другой, та привела сына, который страдал от болей в спине, тот рассказал на работе.
Люди говорили, что руки девушки необычайно мягкие, а тепло от них разливается по всему организму, и лучше становится не только больной области, но и всему телу.
— Это у тебя дар бабушки проявляется, — говорила Алёне Евдокия, — мать Степана многое умела, в том числе и руками лечить. Жаль, что не успела тебе своё мастерство передать. Я слышала от неё, что руки надо специальным образом разогреть, можно пошептать над ними слова добрые, и тогда прикосновения от них будут более целебными.
Алёна так и делала. И к каждому пациенту относилась она, как к своему родному человеку. Но со временем поняла, что слишком много на себя берёт, будто болезнь с людей снимает. После нескольких сеансов пластом ложилась и встать не могла.
Чтобы этого не происходило, ведунья посоветовала ей представлять себя во время сеанса на ритуальной поляне, среди зажжённых костров и тлеющих пучков трав. Думать о том, что вода из ручья смывает с её рук и с тела обратившегося к ней всё плохое. И вода эта уходит в землю. А она, Алёна, чистой остаётся, хворью не тронутой.
После этого стала Алёна себя чувствовать лучше, потом ещё и свои личные секреты работы с людьми нашла. Так и лечила тех, кто обращался.
Денег за сеансы почти ни у кого не было, но люди благодарили тем, чем могли поделиться: кто-то приносил одежду для Танюши, кто-то давал пакет овощей, кто-то — другие продукты.
У большинства горожан были родственники в деревнях, и они выращивали на своих огородах овощи и фрукты. В эти моменты Евдокия очень жалела, что они остались без клочка земли.
Так и жили в сложные времена. К зиме Алёна смогла устроиться в магазин. Хозяйка была одной из пациенток девушки и предложила ей место по блату, уволив другого человека. Алёне было неудобно из-за этого, но надо было жить и растить дочку, и отказываться она не стала.
Теперь пять дней в неделю работала в магазине, опять стала брать домой за полцены повреждённые продукты, а в свои выходные ходила по пациентам.
Танюшу почти не видела. Дома появлялась ближе к ночи и падала от изнеможения. Не уставала благодарить Евдокию, что та помогла ей в своё время вернуть здоровье.
Галина уже не брала со своих квартирантов арендную плату, так как питались все вместе. Её сын, давно уехавший в столицу, даже не появился, чтобы спросить, как там мать в такое трудное время. Поэтому женщина была очень рада, что у неё появились близкие люди.
Как только ввели возможность приватизации жилья, Галина прописала всю свою новую семью, как она называла Алёну со Степаном и Танюшей, и приватизировала квартиру на всех.
— Чтобы вам с Танюшей было где жить, когда меня не станет, — говорила она.
А Алёна замечала, что отец с Галиной всё больше разговаривают, находят общие темы, обсуждают прошедшую жизнь. Будь они помоложе, может, и супругами стали, но сейчас общались как хорошие друзья.