Комната дрожала от дикого хохота, а я проснулась, задыхаясь от страха, и тихо лежала, боясь пошевелиться.
***
Утро — да что за отвратительное время суток! Беспросветное, наполненное смутной тоской и банальным желанием выспаться. Особенно мерзко тем, для кого вчерашний день прошел так же неудачно, как мой…
Моя мечта в момент пробуждения до комизма примитивна — пусть обо мне все забудут на пару дней. Ведь это же выходные. Немного прийти в себя — мне ничего больше не нужно.
Толи во сне, толи наяву слышится, что в доме посторонние люди — ходят, говорят. Сжимаюсь в комок — не хочу, чтобы они входили сюда, заглядывали в мою комнату. От слишком громких звуков непроизвольно вздрагиваю, как от ударов. Лишь бы голоса оказались очередным страшным сном! Дверь открывается. Втягиваю голову в плечи. Мысленно прошу: «Не надо». Кто-то теребит меня за руку. Прикусываю губу, чтобы не закричать и открываю глаза.
— Мама?.. Что-то случилось?..
— Да. Собирайся! — она непривычно бледна и веки покраснели.
— А что случилось?..
— Собирайся!.. Мало времени!.. — резкое повышение тона.
Да, ответа на простой, казалось бы, вопрос, я не получу. Почему она так злится, когда я спрашиваю?..
Под косыми взглядами теток, оккупировавших нашу квартиру, иду в ванну. Мне кажется, они видят, как выглядят мое тело через балахон и наброшенное поверх полотенце. Чувствуют, что мне больно и откровенно рады этому. Что если кто-то из них схватит меня за предплечье, которое сейчас сильно распухло, чтобы сделать еще хуже? Почему в нашей квартире столпотворение родни?.. Что случилось? Война? Потоп? Конец света?
Теперь они слетелись сюда со всей округи и смотрят на меня, как на малолетнюю распутницу и наркоманку. Я пытаюсь понять, отчего так. Круги под глазами?.. Кожа бледная?.. Всего лишь недолюбливают?.. А остальное всего мои домыслы?..
Я стояла в ванной на коленях перед краном воды. Как же должно быть жалко выгляжу сейчас — изуродованное и вдобавок избитое существо. Может еще не поздно разобрать бритву? Нет, мне просто не дадут истечь кровью. Какой-то понимающий человек щелкнул выключателем, проходя мимо. Стало светло, и я зажмурилась. Открыв глаза, увидела свои тонкие запястья с красными пятнами содранной кожи. К горлу подступил комок — стоило пытаться защитить себя с такими руками?..
Выпила две таблетки анальгина, запив водой из-под крана. Поразмыслила над третьей и решила повременить. Голова немного кружилась. Слабость была такая, что хотелось лечь и тихо умереть. Впрочем, на что я надеялась — дешевое обезболивающее сразу же вернет меня к жизни?
Мне не к чему, чтобы кто-то видел, как я глотаю таблетки. Сколько тогда будет проблем!.. Вчерашние «приключения» покажутся детской игрой. Кто-нибудь станет слушать мои оправдания? Взрослые — мудрые и добрые существа, которые обязательно поймут и помогут. Да, кто выдумал этот бред?..
Во рту осталось сладковатое послевкусие от таблеток. Я оделась и вышла из своего укрытия. Стало чуть полегче, но теперь захотелось лечь. Поставить чайник не позволили. Поесть мне никто не предложил, поэтому я взяла пару булочек на кухне, надеюсь, владелец не сильно расстроится.
Как только боль пройдет — захочу есть, и это будет очень мучительно, потому что с прошлого утра в желудке пусто. Кроме еды в потрепанный рюкзак наскоро сунула пару книжек. Свидетелем этой сцены стала, стала тетя Маша, маленькая сморщенная злобная старушка. Увидев книги, она живо заголосила:
— Вот ведь тварь неблагодарная!.. Она читать на похоронах собирается!.. Гадина, сквернавка, урод, мерзавка, дрянь, зараза, змея, мразь!..
Силится поднять костыль для удара. Ну почему никто не вызывает «скорую» истерика у бедной маразматички! Стоп. Какие похороны? А собственно мне-то какая разница? Отступаю назад и ухожу на улицу.
Холодно. Промозгло. Ранняя весна, но теплее, если сравнивать с зимой. Вверху над домами рвались тяжелые серые облака, иногда в клочьях их показывалось вылинявшее небо. Здесь в низу тонкие ветви деревьев сгибались под порывами ветра, дрожали глубокие лужи, в которых чистая дождевая вода неотделима от грязи.