Луна, догадалась Магда. Полная луна. В Бурой башне не говорили, что ведьма может призвать полную луну по своему желанию, для такого колдовства надо прожить сотню лет…
Арне не выдержал. Он запрокинул голову и завыл — протяжно и жутко. Со всех сторон донёсся ответный вой. Старая ведьма удовлетворённо кивнула.
— Отличный оборотень, — похвалила она молодую. — Прекрасная работа.
Магда моргнула от неожиданности. Похвала неожиданно показалась… приятной.
— Что же, щенок, тебе надо преподать урок, и урок ты получишь. Прозревшие не заключают браки. Что бы Магда ни обещала, посвящение снимает все долги. Но… Найди её до исхода ночи — и можешь забирать себе. Если она согласится, конечно.
Старая ведьма зло улыбнулась и опять между её ладонями появилась луна. Арне снова завыл, вой перешёл в стон боли, а после юноша выгнулся, упал со скамьи и покатился по земле, содрогаясь в мучительных спазмах превращения.
Вскоре перед судьями стоял крупный светлый волк с растерянными глазами.
— Прочь! — приказала старая ведьма, указывая на волка пальцем. Волк споткнулся, взвизгнул от боли, упал и кубарем покатился — сперва за границы судилища, а потом дальше, вниз по склону холма.
Когда обиженный скулёж, смешанный с воем, стих, Ульберга с довольным видом повернулась к собравшимся.
— Посвящение произведём сейчас, — объявила она.
— Наставница, — робко произнёс молодой колдун, — до рассвета осталось немного… не лучше ли перенести обряд?
Ульберга гневно повернулась к сомневающемуся товарищу и тот сник.
Магда внезапно поняла, что, хотя два пожилых колдуна, сидящих рядом с Ульбергой, старше молодого, он превосходит их силой, уступая, кроме Ульберги, только худощавому, с мхом на голове.
— Посвящение проведём сейчас, — с нажимом повторила старая ведьма. — Я не намерена год сторожить эту дурочку в Бурой башне или отыскивать её перед следующей встречей.
Она неприятно усмехнулась.
— Хотя я уверена, что тогда её книга пополнилась бы многими интересными страницами.
Она скрипуче рассмеялась, потом строго посмотрела на колдунов.
— Что вы стоите? — неприятно удивилась она. — Нам нужен помост, чтобы посвящаемая не касалась земли. Принимайтесь за дело.
— Но, Ульберга, — осторожно начал представитель общины с мхом на голове, — мы колдуны, а не вампиры, чтобы выстроить всё за одну ночь…
— Так позовите вампиров, — не поняла затруднения старая ведьма.
— Вампиров?! — подавился до того молчащий пожилой колдун, тот, который пришёл со старой ведьмой. — Но клан никогда не согласится…
— Позовите, — потребовала ведьма. — Они никуда не денутся.
Происходящее стало напоминать сон — тягостный, муторный и запутанный. Судьи заспорили между собой, но в конце концов согласились с требованием старой ведьмы. Молодой колдун убежал с выражением обречённости на лице, а вместо него явились полдюжины молодых вампиров. Сытых, раскрасневшихся от свежей крови и наглых, как и положено сыновьям клана. Выслушав, что от них требуется, они глумливо расхохотались.
— Плотников поищи в другом месте, старая карга, — посоветовал старший из них, невысокий плотный светловолосый юноша. — Мы — вампиры, ночные хищники, мы не пачкаем руки низменным трудом, мы…
— Будете делать то, что я велю, — строго заявила Ульберга тоном, явно отработанным на многих поколениях молодых ведьм и колдунов.
Вампиры расхохотались ещё громче, один из них — худой черноволосый юноша в рваных обносках — шагнул к старухе, картинно растягивая движения. Это было ошибкой: ведьма проворно шагнула назад, сунула руку за пазуху и достала маленький серебристый кружок на длинной ручке. Быстро повела им, ловя лучик света от костра, разведённого за пределами судилища — и направила в глаза ближайшему вампиру. Тот зашипел от боли и упал на колени, закрывая лицо.
Это почти магия, растерянно подумала Магда. Не природное колдовство, а искажение законов естества, то, что делают волшебники в своей Чёрной башне. Вампиры боялись серебра, но как заставить ранить серебряные отблески?
Ведьма обвела зеркальцем круг — и тот засветился в воздухе и стал расширяться. Вампиры шарахнулись от его границ.
Так просто… А говорили, что ни колдуны, ни чёрные волшебники не могут навредить вампирам… Сколько лет надо прожить, чтобы научиться такому? Сколько чужих книг перечесть?
— Помост для высшего посвящения, — в наступившей тишине приказала Ульберга. — Живо!
Больше вампиры не стали спорить. Магда запоздало поняла, что им, тонко чувствующим все детали человеческих переживаний, старая Ульберга казалась ещё страшнее, чем остальным. Её могущество и воля, готовность принимать решения и воплощать их в жизнь, то, насколько легко она прибегала к колдовству — словно это было для неё так же просто, как дыхание… вампиры не могли напасть на неё — эта кровь не пошла бы им впрок. Не могли и отмахнуться от женщины, не один десяток лет направляющей свою волю на слом молодых строптивых характеров в Бурой башне. Казалось, она всем и всему даёт оценку, обо всём выносит суждение — и никогда его не меняет.
Вампиры порскнули в разные стороны и вскоре вернулись, таща кто что. Доски, брёвнышки, верёвки… Магда не успела и глазом моргнуть, как были вкопаны четыре столба и сколочена грубая платформа с крепким шестом посередине. К углам платформы вампиры споро привязали верёвки, которые затем продели в кольца на верхушках столбов.
— Встань здесь, — указала на платформу старая ведьма. Магда попятилась и замотала головой. — Встань, девочка, и приготовься открыть душу высшему посвящению.
— Я отказываюсь от высшего посвящения, — невесть зачем объявила девушка.
Ульберга зло улыбнулась.
— Твоя община решила иначе. Желания преходящи, они принадлежат оковам мира. Ты получишь высшее посвящение и будешь готова к Освобождению. Займи своё место, девочка.
Магда покачала головой. От ужаса ей хотелось визжать или кататься по земле как давеча бедолага Арне.
— А…. она ломается? — раздался уже надоевший пьяный голос. — Девки — они такие… всегда… всегда… ломаются.
— Медный Паук, — заскрежетала Ульберга. — Найди другое дело для своего отдыха!
— Так я… это… ежели Маглейн ломается, так давайте привяжем девку-то, а? Я хоть пощупаю напоследок…
— Лучше убейте меня! — не выдержала Магда. Ульберга вгляделась в лицо девушки странно-пристальным взглядом.
— Что ж… всем нужен свой урок… Девочка, ты откроешься посвящению, чтобы забыть о горестях, которые несёт плоть. Давай, привяжи её, Паук. Да покрепче.
Виль просиял.
— Давно бы так, — пробурчал он, шагая к ведьме и разматывая на ходу крепкую пеньковую верёвку. — Ну, милашка, повеселимся?
— Я превращу тебя в червяка, — со злостью пообещала Магда, когда батрак, больно ухватив за руку — не вырваться, — поволок её к платформе. — Живьём разрежу на мелкие кусочки и сварю зелье от запора. Я сделаю из тебя припарку от почечуя, чтоб ты сдох, гнусное отродье! Я превращу твои слова в клопов и скормлю их тебе по одному. В мелких вонючих клопов, таких же пакостных, как ты. Я превращу твою кровь в мочу и ты сдохнешь в муках. У тебя на голове вырастут пиявки. Я сделаю из твоих пальцев ужей.
— Хорошо держишься, Маглейн, — усмехнулся батрак, туго привязывая девушку к шесту.
— Твоя душа привязана к лесу, — напомнила девушка, — ты не увидишь Освобождения. Слышишь? Ты всегда будешь блуждать по этому лесу. Ты будешь мучиться вечно.
Виль только усмехнулся, потянулся, чтобы ущипнуть её за щеку, потерял равновесие и упал на девушку, обнимая её и шест. Магда вдруг почувствовала, как между ней и шестом протискивается какая-то тонкая палка.