— Девочка! — Пробормотал чародей слабым голосом. — Погоди, не колдуй!
— Я и не собиралась.
— Я все объясню!
— И я бы на твоем месте поторопилась! — Наставительно заметила Ведьмина Сущность.
Бруно Котеняр сел, потирая затылок.
— Челма! Милая моя ведьма! Я так рад, что, наконец, нашел тебя!
— А я, как-то, не совсем! Может быть, объяснишь?
— Это все чудовищное, дикое недоразумение! Поверь мне! — Чародей забрался в недра своего плаща и выудил оттуда маленькую и тонкую мензурку на дне которой болталась светящаяся серебристая жидкость — буквально несколько капель.
— Вот противозаклинание, которое вернет тебя в нормальное состояние! Твоя хижина окажется на месте, на поляне, а ты — передо мной! Позволь, я его использую!
— Давай, ты для начала объяснишь, что вообще происходит. — Сказала Ведьмина Сущность.
— И, может быть, пройдем в гостиную? — Донесся голос Евтуса Захаруса.
У Ликки вновь закружилась голова.
— Раз уж опасность никому не угрожает, я бы не советовал сидеть на холодном полу, особенно юным девочкам. В гостиной тепло и уютно. А здесь пока наведут порядок мои патамушты. Хорошо?
Бруно Котеняр поднялся на ноги. Его слегка пошатывало. Ликка поднялась следом.
— Вы, я так полагаю, тот самый Бруно Котеняр из Пайтога. Слышал о вас.
— А вы — Евтус Захарус? Тот самый?
— Собственной персоной.
— Два чародея в одной комнате — это чересчур! — Произнесла Ведьмина Сущность. Кошка перестала вылизываться и скрылась в темноте коридора.
— Прошу вас в мою гостиную. — Сказал голос Евтуса Захаруса.
Бруно Котеняр нетвердой походкой направился к коридору. Ликка поспешила за ним.
Она шла молча, сдерживая желание задать чародею миллион вопросов. Так часто бывало в детстве. Пак Триног по вечерам ставил кресло на крыльце, усаживал Ликку на колени и начинал рассказывать ей очередную удивительную историю из своей жизни. Он заканчивал к тому моменту, когда солнце подкрадывалось к краю горизонта, после чего замолкал и жестом просил Ликку принять участие в их совместном молчаливом созерцании красивейшего в мире заката. Конечно, Ликке было не до катящегося куда-то там солнца. Ее полностью захватывала история, и в голове роились вопросы, которые нужно было задать прямо сейчас, иначе она, Ликка, просто взорвется от любопытства. Но отец молчал, и молчала она, наблюдая, как красное яблоко медленно отступает под напором темноты. Уже много лет спустя, Ликка сообразила, что молчание отца было не случайным, и он, ясное дело, прекрасно знал о том беспокойном улье вопросов, что роились в ее голове. И сейчас она тоже молчала, стараясь идти шаг в шаг с Бруно Котеняром. Он вывел ее из лаборатории и повел по коридору куда-то вглубь. У большой деревянной двери Бруно Котеняр остановился и толкнул ее ногой. Дверь бесшумно отворилась.
— Прошу. — Произнес голос Евтуса Захаруса.
Ей открылась уютная комнатка, без окошек, но зато ярко освещенная огромным количеством свечей. В центре комнатки стоял стол, укрытый скатертью. К столу были пододвинуты два кресла. Широкий складывающийся диван (в сложенном положении) стоял у стены. На диване сидела черная кошка.
— Теперь я хочу знать всю правду! — раздался голос Ведьминой Сущности.
Кошка повернула голову в сторону стоящего у дверей чародея. Если бы взгляд ее зеленых глаз умел морозить, Бруно Котеняр уже несколько секунд стоял бы молчаливой ледяной глыбой.
Ликка тоже обернулась в сторону чародея. Тот выглядел сконфуженно, бледно, испуганно и чрезвычайно растерянно. Вдобавок, взволнованно теребил в руках мензурку с серебристой жидкостью. Ликка в свое время прочла немало детективных рассказов и сейчас с полной уверенностью могла предположить, что Бруно Котеняр замешан во всей этой истории с хижи-ной больше всех.
— Я так понимаю, колечко-то ваше. — Донесся из-под стола голос Евтуса Захаруса.
И тут Бруно Котеняр начал говорить.
Глава десятая, в которой Бруно Котеняр начинает говорить
— Много лет назад, — начал чародей неторопливо, будто подготавливал к длинной и сложной истории, — я познакомился с одной очаровательной ведьмой. К тому времени она прошла профессиональное ведьмовское обучение, получила шляпу, ворона, метлу и занялась поиском места, где можно было бы поставить хижину. Я вызвался ей помочь. Причин было несколько. Во-первых, ведьму отправили на мое попечение, во-вторых, стоило мне бросить на нее первый взгляд, и я понял, что влюбился.
— Романтика! — Сварливо сказала Ведьмина Сущность. — А можно пропустить предысторию? У меня уже кости ломит в кошачьем теле.