За городом перед нами раскинулись зеленые поля под безоблачным небом. Дорога была широкой и стелилась между высокими буками, ясенями и дубами, растущими одиноко или рощицами — совсем как дома. Не мне одной вспоминался дом. Я видела на многих лицах радость, переходящую в горечь. Должно быть, то же самое чувствуешь, приняв незнакомца за былого возлюбленного — того, кто будет вечно в твоей памяти, но в твоей жизни — уже никогда.
Мы продвигались медленно, потому что нас было много, и наша процессия издалека, должно быть, напоминала племена Израилевы во время побега из Египта — мы шли и шли, погоняя своих овец и коз, такие разные люди, бредущие общей дорогой следом за громыхающими телегами.
Однако нас не преследовала армия фараона, и мы не спешили. У нас даже было время собирать землянику. Она растет здесь повсюду, крупная и очень сладкая. Мы собирали ягоды в фартуки и ели, пока наши губы не краснели от сока, а пальцы не становились липкими.
Так начался наш путь, и день становился все пронзительнее и ярче, как праздник, и в конце концов даже те из нас, кто сомневался, повеселели. Марта ехала на повозке со своим галдящим курятником. Птицы отъелись кукурузой и отбросами с кухни вдовы Хескет, и теперь их перья блестят. Джонас подгонял волов, перешучиваясь с Мартой. Я шла с Ребеккой и Тобиасом, который нес на плечах ее младшего брата. Следом семенили остальные дети, довольные, что больше никто не заставляет их смирно сидеть на месте.
В полдень мы устроили недолгий привал: люди расположились на покрывалах, чтобы перекусить, а животные щипали траву. Затем мы продолжили путь и шли до самого заката, пока не настало время разбить лагерь. Элаяс Корнуэлл прочитал благодарственную — не знаю зачем, мы ведь еще не дошли до леса, — а потом мы разожгли костры и, как бродяги, стали на них готовить еду. Некоторые соорудили палатки из покрывал, другие устроились под телегами, а кто-то остался спать под открытым небом, поскольку ночь была теплая. Сейчас я пишу при свете звезд.
36.
Сегодня дорога, которая постепенно сужалась, окончательно превратилась в тропинку. Люди чаще переправляются по морю или по реке, поэтому дорог здесь мало. Вокруг по-прежнему поля, так что идти сравнительно легко, но на горизонте уже виднелась темно-зеленая полоса. Мы и так шли медленно, а теперь и вовсе едва тащимся — со скоростью неповоротливых телег и неуклюжего скота.
…Какое-то время лес все еще оставался вдалеке и как будто ничуть не приближался, однако деревьев по сторонам становилось все больше, а их стволы стояли все ближе друг к другу. Но это едва ли подготовило нас ко встрече с настоящей чащобой.
Тропинка, по которой мы шли, привела нас в тенистые недра, куда просачивалась лишь малая часть солнечного света. Кедры раскинули ветви могучим пологом, а вершины сосен, казалось, упирались в самое небо. Иные шершавые стволы было не обхватить и вчетвером. Лесную землю укутывал древний ковер из листьев и сора. И меж деревьев в глубине не было видно ничего, кроме мрака. Тропинка закончилась.
Лошади и волы уперлись копытами и нервно фыркали. Дети прекратили беготню и вцепились в юбки матерей, а те смотрели на мужчин, но они выглядели такими же напуганными, как и дети. Эти дремучие заросли оказались больше, чем все леса, про которые мы слышали в сказках. Ступить в них означало отдаться неизвестности. Кто знает, что за силы царят в этой зеленой мгле?
И тогда от деревьев отделились две фигуры — бесшумно, словно призраки: еще секунду назад никого не было, а потом они явились из ниоткуда быстрее, чем глаз успел моргнуть. Индейцы. Некоторые видели туземцев впервые, и женщины заохали, а мужчины схватились за оружие. Людям из Сейлема пришлось вмешаться и объяснить, что краснокожие не собираются нападать. Они действительно стояли на виду, молча и не здороваясь, но луки спокойно висели за их спинами. Оказалось, что это наши проводники, и они шли рядом всю дорогу, просто мы их не замечали. Они помогут нам не заблудиться и найти поселение преподобного Джонсона.
Это были индейцы, которых я видела на рынке, — юноша и старик. Юноша подошел к людям из Сейлема, наши старейшины их обступили, и все стали о чем-то договариваться. К удивлению многих, молодой туземец прекрасно говорил по-английски. Старик стоял поодаль, не участвуя в переговорах и не обращая никакого внимания на любопытные взгляды, однако я чувствовала, что он смотрит в мою сторону. Я встретилась с ним глазами, и он как будто заглянул мне в душу. Как и в прошлый раз, это длилось одно мгновение, и я почувствовала себя кроликом перед хищником, но затем старик отвел взгляд, и оцепенение сразу же исчезло.