Преподобного Джонсона действительно держат за пророка. Паства буквально поклоняется ему: люди жадно впитывают его слова, считая их посланиями Господа, и, следовательно, беспрекословно верят во все сказанное. Многие записывают его проповеди, чтобы затем перечитывать. Я сижу, склонив голову, и тоже пишу. На кафедре нарисован огромный глаз, чтобы мы помнили: Бог без устали наблюдает за нами. Под Его взором я веду свой дневник.
Как и положено пророку, у преподобного Джонсона длинные волосы, ниспадающие на плечи, и густая борода торчком. При этом он коренастый, широкогрудый и довольно упитанный. Честно говоря, на кузнеца он смахивает больше, чем на проповедника. Рука, которой он лупит по кафедре, размером с хороший окорок и густо покрыта волосами.
Он мне не нравится. У него неприятные глаза: слишком темные, похожие на дыры. Пустые и бездушные, как дула мушкета. Я стараюсь не встречаться с ним взглядом. Не хочу, чтобы он вообще меня замечал.
Я сижу рядом с Мартой. Нас как новых членов общины посадили в задних рядах правой половины, прямо у тяжелых двойных дверей. Зимой здесь будут сквозняки, но все равно я довольна. Сидеть ближе мне бы не хотелось.
Первый ряд занимают супруга преподобного Джонсона и его дети. Миссис Джонсон настолько же худа, насколько ее муж упитан. Лицо у нее сероватое, губы поджаты, и она все время держится за поясницу. Марта прошептала, что она, похоже, ждет ребенка, и плохо дело, если так. Рядом сидит около десятка ее детей — старшей девочке лет четырнадцать, а младший едва научился ходить.
— У нее и так хлопот полон рот… да еще двух бедолажек похоронить успела.
Шепот Марты едва различим, но один из блюстителей поворачивается к нам и хмурится. Сестра Марты, миссис Фрэнсис, сидит во втором ряду с женами других членов совета общины. Она очень гордится этой привилегией и, когда мы заходим в зал, снисходительно хмыкает в нашу сторону вместо приветствия.
Сара и Ребекка Риверс вместе с детьми сидят перед нами. Джон — на другой половине, но ближе к кафедре. Хоть он и новый человек в общине, но пользуется большим уважением.
Преподобный Корнуэлл спускается с кафедры, уступая место преподобному Джонсону, и тот начинает очередную проповедь:
— Помните сей день, в который вышли вы из Египта… Мы — богоизбранны, как народ Израилев! Разве не страдали мы в землях необжитых? Разве не рука Господня указала нам путь? Разве не видели мы луч, как перст указующий, приведший нас на это место? Мы нашли гладкий холм для нашего поселения. Мы пришли голодными — и были накормлены. Стоило взрыхлить землю — и она заплодоносила. Мы пережили зиму — и ни в чем не нуждались. Мы нашли здесь добротные пастбища и чистую воду в достатке, чтобы и люди, и скот благоденствовали. Все это не что иное, как свидетельства Божьего Провидения, Его заботы о нас как о своих чадах. Мы назвали поселение Бьюла, что значит — Невеста Господня. Здесь мы будем готовиться к Его пришествию, и истинно говорю вам, ждать осталось недолго! Ибо Сатана уже ступил на эту землю. Он правит всюду, и слуги его окружают нас теперь даже здесь! — Преподобный поворачивает лохматую голову и хмурит брови, обратив взгляд на новых поселенцев: — Добро пожаловать, братья и сестры наши, и благодарствуйте, ибо Господь привел вас в целости и сохранности. Однако если вы надеялись оставить Дьявола позади, в старых землях, — вы обманывались! Не теряйте бдительность, если радеете о спасении. Разве не знали вы, что зло коварно и многосильно? Разве не известно вам, что индейцы в сговоре с Дьяволом и молятся ему в своем лесу? Зло поджидает нас всюду, ждет в засаде за всяким кустом, в каждом дупле. Оно уже здесь, среди нас, юркое, как змея, хитрое, незримое глазу, рыщет по щелям, подобно мерзкой твари…
В конце концов нас выпускают, и мы расходимся по домам. Работать сегодня возбраняется, и мужчины маются. Тобиасу не терпится взяться за пилу, как и мистеру Риверсу. Джонас предпочел бы трудиться в своем огороде, но это тоже запрещено, так что все просто стоят, засунув руки в карманы, и рассматривают наполовину готовый каркас и наполовину вскопанный надел земли.
Наши дома будут стоять рядом. Нам дали участки на окраине, рядом с лесом. Ближайший сосед — старик Том Картер. Но наши жилища будут получше, чем у него: из дерева, чтобы простояли многие годы.
Вся тяжелая работа легла на плечи Тобиаса и мистера Риверса — они рубят, таскают и пилят бревна. Джозефу, старшему сыну Риверсов, уже тринадцать, и он работает наравне с отцом. Время от времени им помогают другие. Все дома должны быть готовы до зимы. Джонас знает все о строительстве: он рассказал, что нужно строить из цельных брусьев, подогнанных друг к другу, и перекладывать их мхом, чтобы не было щелей, как делают в Богемии. В таких домах никакая стужа не страшна.