Аппетит пропал, на душе заскребли кошки. Она так и видела, как подлец положит ее с одного бока, Лоску с другого, а то и предложит им заняться непотребством. Волосы поднимались от такой мерзкой перспективы, и Анка отчаянно пыталась чего-нибудь придумать, чтобы он отказался от нее. Однако все старания, такие как: показаться непричесанной или в неопрятной одежде, вытирание рукавом под носом — отказались тщетными.
Общий враг сплотил Лоску и Юлиану, и они стали почти неразлучными спутницами. Вместе поливали огородик, подметали двор, помогали по хозяйству. Даже на улицу выходили рука к руке, опасаясь внезапного появления Валая, который умел подкрадываться незаметно, словно из ниоткуда. Вдвоем они чувствовали себя чуточку увереннее.
Еще Юлиана узнала, что Валай был дважды женат, но обе жены скончались, причем каждая не прожила с ним и года. Потому никто из округи не хотел выходить за него замуж. К дочери Анхе же он привязался из-за ее телесной крепости и богатого приданого. А отказать обидчивому и мстительному силачу боялся даже староста.
Иметь такого врага было опасно. Его семья уже несколько поколений занималась охотой, потому Валай был отличным следопытом, выносливым, нелюдимым, отталкивающим жителей безжалостностью и суровостью.
Поговаривали, что жених его первой жены, осмелившийся возразить силачу, умер от несчастного случая в лесу. На него упало дерево. Подозревали Валая, но высказать подозрения вслух никто не решился. Деревня была в натянутых отношениях с Вехонкой из-за спорной межи, и жители не хотели лишаться поддержки здоровяка, который угрожал уйти и припомнить каждому, кто косо на него смотрел.
Анхе понимал, без поддержки наглого Валая вехонцев не сдержать, а если потеряет межу хорошей земли, которой много не бывает, его авторитет упадет, и власть перейдет к извечному сопернику и врагу — Кавальту. Этим гнусный тип и пользовался, выкручивая руки старосте.
Но были для Анки и плюсы. Опасаясь мести злопамятного силача, никто из местных мужчин ее не трогал и не задирал, кроме того семья старосты заботилась о ней, позволяя привыкнуть к здешнему укладу и нравам. А это было важно, потому что жизнь в милой, тихой деревеньке на поверку оказалось не такой кукольной, какой представлялась при первом посещении.
Чужаков тут не любили, считая, что без дела по свету слоняются только воры, лентяи или колдуны и ведьмы, которые обязательно принесут неприятности, нашлют проклятье или из вредности хотя бы испортят урожай. Потому Милостивую Давлу-покровительницу и защитницу от колдовства — особенно почитали, а жрецов — отступников от магии и борцов с ней — всецело поддерживали.
Таким образом, Анке было некуда деваться, и с каждым днем Валай все больше третировал ее, а заодно и Лоску. Наблюдая их смятение и беспомощность, он лишь больше расходился и чувствовал себя полновластным хозяином. Особенно страшно становилось, когда здоровяк приходил нетрезвым и вел себя особенно гадко и мерзко.
Лоска — избалованная любимица семьи, слова грубого не слышала. И оттого, впервые столкнувшись с человеком, ведшим себя хуже озабоченной скотины, оказалась совершенно беззащитной и запуганной. Анка же была старше и опытнее, потому невольно стала покровительствовать девочке.
При виде Юлианиной фигуры в скоте просыпались низменные желания, но у нее получалось осторожно ставить его на место, зато дочь Анхе застывала столбом и чуть ли не падала в обморок, чем негодяй и пользовался. Хотя, когда на тебя идет скала и, раскинув руки, пытается зажать в углу и обслюнявить, любая испугается.
Особенно Валай любил подкрадываться к одной из них, когда они поливали огород, и, хватая за зад, притягивать к себе. Юлиана несколько раз отшучивалась, обещая осчастливить позже, после сбора урожая, потому он стал зажимать Лоску, которая от испуга и пискнуть не могла.
— Ана, не зли его! — поучала Нарая. — Осаждая Валая, только больше распаляешь его.
— Если у вас есть желание преподать урок укрощения взбесившейся скотины, можете показать. С удовольствием посмотрю, — огрызалась Юлиана, и женщина не находила, что ответить.
— Надеюсь, если станешь его любимицей, не забудешь нашу заботу и не будешь травить девочку.
— Да не хочу я быть его любимицей, — злилась Анка.
— Даже не знаю, что хуже, быть его любимицей или впасть в немилость, — тяжко вздыхала старушка.
Юлиана и дочь Анхе отличались, как день и ночь. И если Лоска привлекала Валая кротостью и предсказуемостью, то она — горячностью и непокорностью, которую проявляла в меру. И все же с каждым днем чаша весов склонялась в сторону Анки, поэтому в последние дни она была особенно осторожна и внимательна.