– Понимаешь, значит, что окрестят новой ведьмой? – разглядывая ее волосы, вздохнула Агафья.
– Понимаю. – Глаша пожала плечами. За сегодняшний день она уже столько раз об этом думала, что сомнений не осталось. – И покраска волос тут не поможет.
– Не поможет, – кивнула бабка. – И что делать будешь?
Глаша пожала плечами:
– А что Ефросинья Ильинична делала?
– Кого лечила, кого со свету сводила. Смотря что о ней говорили и что делали.
– Лечить здесь врач есть, могу ему помогать, я немного знаю, отец учил. А вот со свету сводить я никого не стану.
Бабка Агафья усмехнулась:
– Значит, станешь ведьмой, коли нарекут?
Глаша подняла глаза и встретилась с внимательным, изучающим взглядом старухи.
– А мне их все равно не переубедить. Безопаснее уж и впрямь ведьмой прикинуться, а то придется все лето взаперти просидеть.
– Прикинуться… – Агафья снова усмехнулась. – Не веришь ты в наши рассказы, а как разберешь, где правда, где ложь, поздно уж будет. Ну да, видать, судьба у тебя такая, тут уж не перепечешь. – Она оглянулась на окно и придвинулась ближе. – Ты вот что. И в самом деле держись поближе к этому пареньку. О нем всякое рассказывают, да и о тебе все равно не сегодня завтра станут говорить. А вместе вам попроще будет: оба городские, оба неверующие, хоть душу друг другу изольете, а там, может, и правда сойдетесь, кто вас знает. А ежели совсем донимать начнут – приходи, не прогоню. Девка ты хозяйственная, ведьме нашей я подругой была по молодости, да и Хожий вроде на меня не в обиде – семь дочерей живут да плодятся.
– Спасибо, Агафья Степановна, – прошептала Глаша.
Так тепло на душе стало от бабкиных слов, так радостно, что есть и здесь место, где донимать не станут.
– Погоди ты спасибо говорить. Бог даст, на том свете зачтется, что дитя невинное пригрела да приголубила. На-ка вот еще, держи. – Агафья достала из куртки какой-то кулечек и протянула Глаше. – Коли правда готова ведьмою стать, то, как Ефросинья помрет, надевай и носи, покуда Хожий сам не снимет.
Глаша развязала кулек и высыпала на ладонь серьги в форме смородинного листа с черным камнем посредине и такое же колечко.
– А ко мне засобираешься – иди напрямки через лес, он не густой, не заблудишься. И мост крепкий, тебя точно выдержит. Да только не говори никому, что ко мне идешь. Ну да ты девка вроде ученая, понимаешь, о чем говорить, а о чем молчать. – Бабка Агафья задула свечу и встала. – А теперь пойдем. Поздно уже.
Глава 5
Глаша шла и считала доски, поэтому не сразу заметила, как прямо перед ней вдруг выросла тень.
– Снова одна гуляешь, да еще по ночи.
Глаша вскрикнула, отскочила и, поскользнувшись, едва не сорвалась в реку, но ее подхватили и крепко прижали к груди.
– Тихо ты, не пугайся так. – Глеб ласково погладил ее по голове и, только убедившись, что она стоит на ногах, наконец отстранился и заглянул ей в глаза. – Ты что здесь делаешь в такое время?
Глаша с трудом успокоила сбившееся с перепугу дыхание и, покраснев, попыталась высвободиться.
– В рощу иду. Пусти.
Глеб покачал головой, усиливая хватку.
– Доски скользкие, еще улетишь с моста.
Глаша рассердилась. Ей нужно было в лес, а он уцепился и не давал пройти.
– Даже если улечу, тебе-то что за беда! – Она дернулась сильнее, но только опять поскользнулась и неловко ткнулась лицом в грудь парня.
– Именно что беда будет, – вновь ставя ее на ноги, серьезно ответил Глеб. – И очень большая беда. Пойдем, провожу до дому.
– Мне в лес надо, а не до дому! – возразила Глаша, осторожно щупая ногой доски и прикидывая, как бы вывернуться.
Глеб несколько мгновений смотрел на нее, думая о чем-то своем, потом чуть заметно кивнул:
– Хорошо, пойдем в лес, раз надо.
– Я одна пойду, пусти. – Время уже сильно поджимало, а опаздывать было ни в коем случае нельзя, Глаша сердцем чуяла. – Глеб, я тороплюсь. Пусти, пожалуйста.
Но парень неожиданно подхватил ее на руки, что-то шепнул, и вокруг них встала стена леса.
– Не бойся, не опоздаешь. – Он опустил Глашу на землю, но руку не выпустил. – А одной тебе здесь делать все равно нечего.
Глаша огляделась. Это была не роща – вокруг протыкал соснами звездное небо темный бор. И она вдруг четко осознала, что именно сюда ей и надо было. Только навязавшийся провожатый мог все испортить. Глаша дернула руку и сделала шаг назад.
– Ты почем знаешь, что я здесь делаю?! Может, я к Хожему пришла!