— Ух, — только и проговорила птица. — Ну наконец-то, — и уже обращаясь ко мне, добавила, — ты окно-то закрой. Не лето. И дует так, что у меня ноги болят.
— Ноги? — повторила я. Откуда у птицы ноги? Лапы, вроде. Или это она сама так свои конечности называет? — А я тебя, кстати, к себе не приглашала, — пытаясь говорить тише, взглянула на птицу.
— Ты не одна живешь? — склонив голову набок, уточнила сова. — Жених есть? Или муж?
— Ни то, ни другое. Я живу с мамой, — зачем-то ответила птице и тут же услышала, как поворачивается дверная ручка.
Вот и все. Мама точно проснулась после такого шума! И как мне теперь объяснить ей присутствие совы в моей комнате? И мало того, что совы, так еще и говорящей?
Не ожидая от себя подобной прыти, бросилась к говоруну, схватила в охапку, рискуя быть укушенной и, метнувшись к комоду, запихнула удивленного моими действиями незваного гостя меж платьев и курток, услышав недовольно-шипящее: «Крылья не помни! Крылья! Эх».
Дверцу закрыла вовремя. За миг до того, как мама осторожно вошла в комнату и огляделась.
Первым делом ей в глаза бросилось незакрытое окно, а уже потом я, стоявшая у комода с глупой улыбкой на лице.
— Господи, холод-то какой? Чего не спишь? — спросила она пересекая комнату и перекрывая холодному воздуху доступ в помещение.
— Да вот, что-то душно стало, — объяснила, одновременно чувствуя себя неловко, что приходится врать.
Мама подошла ближе, успев заметить и мой телефон, лежавший на полу. Я его бросила, когда птицу ловила, а поднять и не успела. Ну да ладно.
— Что-то случилось? — спросила мама и привычно положила ладонь мне на лоб. — Ты не заболела ли часом, голубушка?
— Нет, — я отодвинулась, чувствуя себя маленьким ребенком. — Все хорошо. Просто было немного душно я и решила проветрить комнату.
— А мне показалось, что я слышала шум, — мама качнула головой. — Видимо, приснилось. Ну, если все в порядке, я спать. И ты ложись, да будильник не забудь поставить, а то снова проспишь, — она легко поцеловала меня в щеку и ушла, прикрыв за собой дверь.
— Фуф, — вырвалось невольное.
Бодро развернувшись, вернулась к комоду и открыла дверцу, ожидая, что из его глубины выпрыгнет сова. Даже успела сказать: «Эй, ты там, выходи!» — когда вместо птицы на пол вышел невысокий мужичонка с бородой, одетый в просторные штаны, рубаху, поверх которой была надета расшитая узорами темная безрукавка, и в сапогах.
— Ой, — только и смогла произнести, отступая на шаг назад. — Ты кто? — спросила, глядя на человечка, достигавшего мне едва до колена, ну может, чуть выше. — И где сова? — наверное, прозвучало до крайности глупо, потому что стоило произнести вслух вопрос, как сразу же поняла — сова и этот человечек одно и то же существо. Оборотень, или кто-то подобный?
Мужичонка отряхнулся, встрепенулся и ответил недовольно:
— Не сова, а филин. А зовут меня Федор Осипович и я домовой первого ранга, знаешь ли.
— Филин? — повторила я. Внутри что-то запротестовало. — Домовой? — говорила и не верила, что произношу эти слова.
— Что, совсем не слышала про нашего брата? — усмехнулся человечек и огляделся. — Да, — добавил он значительно. — Совсем не хоромы, — это явно относилось к моей комнатушке.
Ну да, не хоромы. Но мне нравится. Уютно и по-домашнему тепло. Что еще нужно для счастья?
— Как же не слышала. Слышала. Только вижу впервые, — ответила Федору.
— Вот и добро, — он важно кивнул. — Жить я буду, значит, здесь.
— А… — протянула я, но меня то ли не услышали, то ли проигнорировали. Причем, я больше склоняюсь ко второй версии.
— Спать буду в теплом углу. Убираться и готовить, само собой, тоже я, — он резко оглянулся и скользнул по мне желтым взглядом. Кажется, глаза — это единственное, что осталось в домовике Федоре от филина.
— Жить у меня? — повторила неуверенно.
— Ну да. Сила, значит, теперь у тебя. А я к ней прилагаюсь, это, как на вашем современном языке, типа бонуса, — выдал мужичок, сошедший со страниц сказок Пушкина.
— А если я против? — уточнила. — Очень сильно так против?
Сказанное мной домового удивило. Он забавно вытаращил глаза и ответил вопросом на вопрос:
— И как это ты себе представляешь? Ведьма и без домового?
— Ведьма? — я сдвинула брови. Ну вот! Сначала вамприще обзывался, теперь еще этот…