— Тут весь секрет в том, чтобы верно рассчитать количество водорода в шариках и сколько нужно самих шариков, — с некоторой доле самодовольства пояснил Томбо. — Кики, ты теперь возьмись за этот тросик и лети, словно собаку на поводке выгуливаешь. Если ветер начнет ее куда-нибудь уносить, просто одерни ее — и она послушается, — сказал он Кики.
— Что значит «словно собаку»? — Художница снова обеспокоенно посмотрела на Кики.
Но Кики смотрела на Томбо с восхищением: он так запросто нашел решение, а ей самой такое и в голову бы не пришло!
— Все будет в порядке. Теперь картина почти ничего не весит, и она сможет свободно плыть по воздуху, откуда бы ни налетел ветер… Это просто замечательная идея!
Когда Кики сказала это, Томбо впервые за все это время улыбнулся во весь рот, блеснув белыми зубами.
Идея в самом деле оказалась великолепной. Когда Кики взлетела с тросиком в руках, картина послушно последовала за не. Пусть ее вертел ветер, но они все равно потихоньку провигались вперед. И пока они летели до картинной галереи, все: люди, гулявшие по городу, люди, выглядывавшие из окон, люди, загоравшие на крышах домов, — все могли полюбоваться одновременно настоящими Кики и Дзидзи и Кики и Дзидзи, нарисованными на картине.
— Ну прямо как живые! И не различишь, где настоящие! — говорили одни.
— Нарисовать на черном фоне девочку в черном и черного кота — это же, наверное, очень сложно, — рассуждали другие.
— На картине они получились даже лучше, чем в жизни, мастерская работа! — утверждали третьи.
В общем, картину оценили все, кому не лень.
В картинной галерее, где это полотно выставлялось под названием «Самый красивый черный в мире», перед картиной всегда толпились люди.
Сказать, что художница была очень рада, — значит, ничего не сказать. В благодарность она нарисовала для службы доставки Кики чудесную вывеску с Кики и Дзидзи. Но на самом деле благодаря ей Кики получила куда более ценны подарок. Теперь во всем городе Корико, даже в самых дальних его уголках, узнали о службе доставки Кики. Так что им все-таки удалось «заявить о себе», как когда-то предлагал Дзидзи.
Благодаря всем этим событиям дела у Кики пошли в гору. Ее просили доставить то букет на день рождения, то забытый обед, то суп для одинокой старушки, то оставленный доктором стетоскоп. Теперь никто не стеснялся обратиться к Кики с просьбой. Однако были и те, кто думал только о себе. Один раз Кики хотели заставить таскать портфель до школы. В другой раз ее попросили доставить оскорбление. Разумеется, в таких случаях Кики отказывала.
Жаркое лето подходило к концу, и городские пейзажи стали постепенно перекрашиваться в осенние цвета. Кики наконец-то выучилась вполне неплохо управляться с помелом, и жизнь ее, казалось бы, прочно вошла в колею.
Однако Кики в последнее время была чем-то недовольна. У нее не было на это каких-то веских причин, и все-таки что-то выводило ее из себя.
— Я просто устала, ведь с тех пор, как я прилетела в город, мне столько пришлось пережить… — изредка бормотала Кики себе под нос, будто пытаясь саму себя в этом убедить. Но при этом Кики смутно осознавала, что дело далеко не только в этом.
После того, как Кики перевезла картину художницы «выгульным методом», Томбо из авиаклуба стал частенько заглядывать к ней в гости. И именно простодушные разглагольствования Томбо были причиной угрюмого настроения Кики.
— Знаешь, Кики, ты для меня как будто свой парень! Может, потому, что летать умеешь? Мне с тобой так спокойно, будто я вовсе не с девчонкой болтаю. С тобой можно о чем угодно говорить!
Сам Томбо явно хотел похвалить Кики. Но слова «вовсе не девчонка» засели в сердце Кики, как заноза, и день ото дня ранили все больше.
«Сам же тогда сказал, что у настоящей меня глаза красивее, чем на картине… А теперь я для него «свой парень»? Что это вообще значит? Может, в таком большом городе девочки какие-то особенные?.. Что, я так сильно от них отличаюсь?» — у Кики сделалось тоскливо на душе, и она не понимала, как ей быть.
Этим утром Кики опять никак не могла найти пару к своему шлепанцу и в конце концов рассердилась на Дзидзи:
— Меня это не устраивает! Если хочешь играть, играй себе на здоровье, но потом ты должен возвращать все на свое место. Который раз я уже тебе об этом говорю? У меня остались сплошь одни непарные шлепанцы!
Дзидзи сделал вид, что ничего не слышит, и только широко зевнул. И тут раздался телефонный звонок. Кики в шлепанце на одной ноге пропрыгала через всю комнату к телефону и сняла трубку.