— Ну вот, я так и знала, что ты будешь недовольна! Пока я мешкаю, ты сердишься, стоит мне решиться — и опять одни попреки!
— И в само деле, Кокири, не дело это, — поддакнул Окино.
— Легко вам говорить, а ведь нужно всего столько приготовить, мне ведь тоже нелегко… — растерянно проговорила Кокири, и лицо ее покраснело.
Кики посмотрела матери прямо в глаза и, выпрямившись во весь рост, звонко отчеканила:
— Я твоя дочь, и ты должна мне доверять! Доверять, слышишь? А что до приготовлений, так у меня уже все приготовлено! Так ведь, Дзидзи? — обратилась она к коту, и тот в ответ коротко вильнул хвостом.
— Ну и дела… — Кокири только рот раскрыла. Потом она прищурила глаза. — Все готово, говоришь? И что именно?
— Помело! Я смастерила себе новое, вместе с Дзидзи. Правда, Дзидзи? Погоди немножко, я сейчас его принесу! — Кики открыла дверь и выскочила наружу. — Вот! — Кики мигом обернулась и протянула Кокири и Окино то самое помело.
— Ого! Да ты молодец! — прищурившись, протянул Окино.
— Я вымочила ивовые прутья в речной воде, а потом выложила их на солнце. Хорошо ведь получилось, правда, мама? — И Кики взмахнула помелом, так что в воздухе засвистело.
Кокири медленно покачала головой:
— Очень красивое, да. Но это помело тебе брать нельзя.
— Почему нет? Мое маленькое помело мне уже надоело! Я ведь больше ничего не умею, только по небу летать… И я хочу летать на новеньком помеле, чтобы оно мне нравилось!
Кокири снова покачала головой:
— Вот то-то и оно, что ты только летать и умеешь, поэтому помело особенно важно. Полетишь на новом, ошибешься с непривычки, что тогда? Как новую жизнь начнешь, так она и пойдет. Самостоятельно жить вовсе не так уж просто. Денег мы тебе сможем дать совсем немного, едва на год хватит, и то если все время во всем себе отказывать. Ведьма должна зарабатывать на жизнь своей магией, так что за этот год ты обязана так или иначе найти свою дорогу в жизни. Я вот, например, изготавливаю снадобья и тем самым приношу пользу жителям города… Отправишься в путь на моем помеле. Ты его частенько одалживала и вполне с ним освоилась.
— Не хочу-у я его! Оно черным-чернющее, все изгвазданное, будто им дымоход чистили! И к тому же у него черенок толстый, оно такое неуклюжее, невзрачное… Дзидзи, ну правда ведь? — спросила Кики у Дзидзи, который наблюдал за происходящим, сидя у ее ног. Дзидзи отвернулся и подчеркнуто громко заурчал. — Ну вот, Дзидзи то же самое говорит. Черного кота, сидящего на такой метле, все будут принимать за грозовую тучу! А на помеле из ивы он будет смотреться как жених в хрустальной карете!
— Хорошо же вы двое спелись! — рассмеялась Кокири. — И все-таки ты еще ребенок. Помело — это тебе не игрушка. Придет день, когда мое помело совсем истреплется, вот тогда и выберешь любое, какое тебе придется по душе. К тому времени ты уже наверняка твердо встанешь на ноги… — Кокири вдруг прикрыла глаза, словно задумавшись о чем-то.
Кики надула губы и постучала помелом по полу:
— А я так старалась… И что мне теперь с ним делать?
— Я возьму его себе на замену. Это тебя устроит?
После этих слов Кокири Кики долго смотрела на свое помело, а потом ответила, переведя взгляд на мать:
— Хорошо, если так, я согласна. Но тогда хотя бы платье пусть будет, какое я хочу! В витрине магазина на главной улице выставлено очень красивое платье, розовое, как космея. В нем я буду выглядеть как цветок, летящий по небу!
— Очень жаль, но и этого тоже нельзя, — снова нахмурилась Кокири. — Пусть в наши времена ведьмы перестали носить остроконечные шляпы и длинные плащи, но цвет ведьминских одежд определен исстари — черный, чернее некуда. И этого не изменить.
Кики скорчила кислую мину:
— Как же это все избито, ну в самом деле! Ведьма в черном, с черным котом… Все такое мрачное!
— И пусть, тут уж ничего не поделаешь. Ты ведь потомственная ведьма как-никак. Зато черный цвет очень выгодно подчеркивает фигуру. Предоставь это мне, я все устрою лучшим образом.
— Опять «потомственная ведьма»… — проворчала себе под нос Кики и фыркнула.
— Кики, нельзя все время думать только о внешности! Душа — вот что важно.
— Я все это знаю, мама. Насчет души можешь во мне не сомневаться. Только, к сожалению, показать ее невозможно… — уныло сказала Кики, дернув подбородком. А потом живо подскочила к Окино. — Папа, но радио-то мне можно? Я хочу слушать музыку, пока летаю! И пусть оно будет красное!
— Хорошо-хорошо, я все сделаю, — со смехом кивнул Окино.
Теперь уже и Кокири расплылась в улыбке, а потом вдруг быстро отвернулась и сказала: