Положив трубку, Кики некоторое время сидела, сверля телефон взглядом, как будто он в чем-то провинился.
Потом Кики обзвонила нескольких постоянных заказчиков, позвонила свое подруге Мими, а затем написала на плотно бумаге объявление: «Мы ненадолго закрываемся. Прошу прощения за причиненные неудобства. Кики» — и, подумав, приписала в уголке: «Ненадолго — это примерно на десять дней».
Тем же вечером Кики обратилась к Дзидзи:
— Завтра мы наведем здесь порядок, а послезавтра с утра улетим, как тебе такой план?
Дзидзи улыбался от уха до уха и даже не пытался это скрыть. Хвост тоже не отставал — крутился и вертелся как заведенный. Но внезапно кот замер на месте, явно что-то вспомнив.
— А как же подарки для Кокири и Окино? Ты же ничего не приготовила? Это нехорошо!
— У меня полно подарков, я везу в подарок свои истории…
— И все? А как же набрюшники? Ты же вроде начинала вязать, из голубой шерсти?..
Кики, ничего не отвечая, наморщила нос.
— Ты что, не закончила? Тю, вечно с тобой одной и то же. Ты совершенно не справляешься с работой, для которой требуется усидчивость, вот и с зельеварением то же самое было. — И сидящий у ног Кики Дзидзи показательно громко фыркнул.
— Фу, как грубо! — Но досада Кики оказалась напускной, она широко улыбнулась и достала из шкафчика пухлый бумажный пакет.
— Когда нужно, я могу быть усидчивой. Вот, смотри! — Кики вытащила руку из пакета, разжала ее — и на пол упал маленький набрюшник, ярко-голубой, украшенный серебристым узором. — Это тебе, Дзидзи, чтобы было чем похвастаться, когда вернемся. Ведь тот, что тебе подарила матушка капитана, потерялся в канун Нового года.
Кики надела набрюшник на Дзидзи. Тот аж дар речи утратил и начал опять вертеться и крутиться.
— У меня и для мамы с папой все готово. — Кики достала два добротных набрюшника, персиковый и темно-зеленый. — Мне нелегко было связать их тайком от тебя.
— Так нечестно! С чего вдруг такие секреты?
— Но ведь если секрет хороший, узнать его втройне радостнее!
— Хороший секрет… А, ну ясно, теперь понял.
— Что ты понял? — спросила Кики, но Дзидзи только отмахнулся: «Да так!» — и снова начал весело крутиться и вертеться.
На следующий день, когда Кики и Дзидзи занимались уборкой, в службу доставки, с трудом переводя дыхание, вбежал запыхавшийся Томбо, лицо у него было такое красное, словно он был вне себя от злости.
Вот! — Томбо протянул Кики бумажный сверток, который держал в руках.
Кики подумала про себя, что никогда не поймет этих мальчишек… и развернула сверток. Внутри оказалась маленькая сумочка с ремешком, чтобы носить на плече. На розовом боку смочки был вышит рисунок: черный кот.
— Ой, какая прелесть! — только и смогла сказать Кики, от восторга у нее перехватило дыхание, совсем как у Дзидзи днем раньше.
— Тебе нравится?
Кики радостно кивнула.
— Ну вот и хорошо. Пусть будет твоя, — отрывисто сказал Томбо и нерешительно посмотрел сквозь очки на Кики, которая тут же повесила сумочку на плечо. — Ты же завтра утром улетаешь? Ну, пока! — выпалил он, неловко погладил Дзидзи по голове и убежал прочь — так же быстро, как явился.
— Что это с Томбо? — Кики посмотрела ему вслед с разинутым от удивления ртом.
— Вышивка с котом — это так мило с его стороны, — проговорил Дзидзи, заступаясь за Томбо.
— Да, действительно, — кивнула Кики, соглашаясь. Ее переполняла радость. — Он нашел для меня такой чудесный подарок… Может, он все-таки хоть немножко воспринимает меня как девочку?..
Кики расстегнула красную застежку сумочки, заглянула внутрь и с удивленным возгласом достала небольшой конверт. Там было написано: «Я помашу тебе рукой с моста через Большую реку. Томбо».
— Что там такое? — спросил Дзидзи.
— Да так, ничего, мелочь. — Кики покачала головой, положила записку обратно, закрыла застежку и тихонько прикрыла ее рукой.
— Ну, полетели! — позвала Кики Дзидзи. Она взяла помело и свои вещи и уже хотела было выйти наружу, но вдруг как-то невзначай обернулась и окинула взглядом комнатку.
Красный телефон, стол из досок и кирпичей. Карта, узенькая лестница, мешки с мукой, наваленные по углам, куча всяких необходимых мелочей, которые она накупила со времени прилета в город. Все это вдруг напомнило ей о прошлом годе, и сердце Кики на мгновение сжалось.
— Пошли, — глубоко вздохнув, сказала Кики внезапно осипшим голосом.
Кики как раз вешала на входную дверь свое объявление, когда из дверей булочной вышли Соно с мужем, в руках Соно была большая сумка с хлебом, а муж нес дочку.