Пацан нагнал меня в два счёта.
– Видали? – крикнул он.
Я ничего не ответила – я бежала. Подальше от… нечисти. И поближе к людям. К своей реальности. Чёрт…
– Сюда нам, – пропыхтел мой провожатый, схватив меня за локоть. – Да стойте вы!.. Нет его за нами!
Я остановилась, переводя дух, согнулась пополам, упершись руками в колени. Сбившееся дыхание рвалось, в левом боку кололо, спина намокла. Думала, пацан ржать будет, но нет.
– Видали? – повторил Тимофей серьёзно.
– Угу, – я выпрямилась, отирая пот со лба.
– Оборотень он, – уверенно сказал мальчишка. – Мы с батей его в лесу как-то встретили, когда по грибы ходили. Он в тёмных очках был – ходит с палочкой, типа собирает что-то. Батя с ним заговорил, про грибные места расспросил, то да сё… А он как-то рукой сделал, вот так, – и показал, будто нос резко вытер, – и смахнул очки. Батя тогда даж меня обогнал, как вчесарил… Потом велел забыть и молчать.
– Но вы с друзьями его выследили? – я поправила сумку, убрала за уши растрепавшиеся волосы и огляделась.
Ума не приложу, где мы находимся… Вокруг – только спящие дома да шелестящие кусты.
– Агась, – важно кивнул Тимофей. – Тут же его не знают, значит, он там живёт, в проклятом доме. Мы с пацанами раз подсмотрели ночью… – и он передёрнул плечами.
– Тоже подкрался и напугал? – предположила я. – Ладно, пошли к деду. Хватит на сегодня.
Председатель ждал нас у калитки:
– Ну что? – уточнил жадно. – Видали оборотня?
Мы с мальчишкой переглянулись, и я выдала заготовленный ответ:
– Увы, – и с сожалением пожала плечами. – Сбежал, наверно, от прессы. Нас все боятся. Если завтра-послезавтра не появится… То всё.
Тимофей Лукич огорчённо цокнул языком, обнял внука за плечи и, чинно пожелав мне доброй ночи, отправился к себе. А я – к себе. Рядом с двухэтажным домом ютился небольшой кирпичный домишко «для детей». Молодежь-де любит уединение и отдохнуть от визга детворы, пояснил председатель, выдавая ключ.
И минут десять я просидела на крыльце, бездумно глядя в небо. Полная луна куталась в саван прозрачных перистых облаков, и по ним кругами расходилась лимонная радуга… а мне виделись глаза. Ядовито-жёлтые. Нечеловеческие. И как теперь уснуть?.. А впрочем, усталость, свежий воздух, лесная прохлада вместо душного городского пекла…
Отперев дверь, я включила свет в крошечной прихожей-кухне. Всё, что было в домике, – это узкий закуток с крючками-вешалками, старым буфетом да столом с чайником у окна возле входа, дверь в ванную-туалет и узкий коридорчик, ведущий в маленькую спальню. Но мне здесь сразу понравилось. С удовольствием зависла бы на недельку-другую.
Я включила чайник, достала из сумки полотенце с летней пижамой и сходила в душ. Сполоснулась, обтёрлась, оделась и вышла из ванной. И замерла на пороге. Мужик-нечисть сидел за столом и меланхолично размешивал в кружке сахар. Свет я не включала – хватало луны и дачных фонарей, и в полутьме жуткие глаза горели нереально ярко.
– Доброй ночи, Рада, – поздоровался он негромко. И сипло, простуженно попросил: – Не бойтесь. Если бы навредить хотел… Вы бы даже не поняли, кто пришёл, что сделал… Не надо бояться. Садитесь. Поговорим.
Я сглотнула, судорожно вцепившись в дверную ручку. Ноги дрожали и подкашивались, а мужик сидел очень… правильно – на табуретке рядом с входной дверью. И мысль о побеге через окно спальни я отмела сразу. И пары шагов не сделаю, как догонит и скрутит.
– Извините, я покурю, – предупредил он вежливо и осторожно, не делая резких движений, полез в карман старых камуфляжных штанов, достал пачку сигарет и зажигалку, плавно встал, приоткрывая окно. И снова уставился на меня.
А я, в майке и шортиках, сразу почувствовала себя голой.
– Рада, – мужик-нечисть улыбнулся и щёлкнул зажигалкой, – люди меня совершенно не интересуют… ни в каком виде. Не бойтесь. Вы правильно сделали, придя к дому. Напомнили, что мне пора уходить. Я ещё месяц назад собирался съехать, но мы слишком привыкаем к одному месту – к своей территории, – добавил с нажимом, и по интонации я поняла, что это не просто слова. Это… знак. Вроде дорожного «Машины не ставить!».
И, вдохнув-выдохнув, я на негнущихся ногах подошла к столу и неловко села на табуретку напротив окна и боком к нечисти. Деваться-то некуда… Мужик, зажав дымящуюся сигарету в уголке губ, сразу встал, налил мне чаю и пододвинул упаковку печенья.
– Вы… кто? – я кашлянула и неловко взяла печенье.
– Нечисть, – он сел, затянулся и выпустил из носа струйки дыма. – Таких, как я, ведьмы называют «летучими мышами». «Нетопырями». Это… разновидность. Я с патентом, – пояснил сразу и коснулся подвески-монетки на шее, – с правом жить среди людей. Нас постоянно проверяют на адекватность, умение социализироваться и безопасность для людей.