Он не спеша ехал по городу, только теперь осознавая, насколько он истощён; но даже в этой усталости он почувствовал второе дыхание от предвкушения грядущего.
Отвращение к себе исказило лицо Эбби, когда она сделала ещё одну «дoрoжку».
— Да, — пробормотала она. — Мы такие, какие мы есть, всё в порядке. Я думаю, что люди могут провести всю свою жизнь, даже не осознавая этого.
Фэншоу не стал комментировать, просто ехал.
— Мы должны прыгать выше головы, пытаясь быть тем, кем общество говорит нам, а не быть самим собой.
Фэншоу сделал хмурый взгляд.
— Если ты пытаешься найти какой-то философский способ оправдать употребление наркотиков… это, вероятно, не поможет.
Она невесело рассмеялась.
— По крайней мере, то сумасшедшее дерьмо, которое тебя не убивает — делает тебя сильнее.
Фэншоу улыбнулся.
Почти как сегодня ночью.
Она сделала ещё одну «дoрoжку».
— Я имела в виду… даже когда мы вписываемся в общество, которое говорит нам, что мы должны быть… хорошими или плохими, мы никогда не меняемся. В глубине души мы всё ещё остаёмся такими же…
Фэншоу резко повернул. Когда он это сделал, единственное, что он увидел за лобовым стеклом, была непоколебимая чернота.
Как и моё сердце.
Эбби заметила это.
— Почему ты повернул сюда? Чтобы добраться до автомагистрали, мы должны ехать направо.
— Мы не поедем туда.
— Я думала, что мы едем в Нью-Йорк?
— Да, — сказал ей Фэншоу, скучно и монотонно, — но сначала мы должны заехать куда-то ещё, — более непрерывная чернота текла за окнами. — Это не займёт много времени, но мне понадобится твоя помощь, и тебе нужно знать…
Фары освещали ещё бóльшую тьму.
— Что? — спросила Эбби, отчасти подозрительная, отчасти удивлённая.
— Это конкретное дерьмо, — сказал Фэншоу. — Если ты не готова, я отвезу тебя обратно в гостиницу. Но я вижу… — он пожал плечами и посмотрел на кокаин, — что тебе терять?
Эбби засмеялась.
— Как я могу спорить с этим?
— Ты шутишь? — сказала она, нахмурившись. — Ты хочешь украсть его?
— Да, — сказал Фэншоу, и, не колеблясь, начал откручивать потускневший шар с причудливыми надписями на пьедестале. — Я объясню позже.
— Но…
Фэншоу остановился, раздражённый.
— Ты со мной или нет? Прими решение.
— Стю! Я не знаю, что происходит!
— Говори тише! Я думаю, что твой отец в таверне со своими друзьями, но я не могу быть уверен.
— Какое отношение мой отец имеет к…
Фэншоу посмотрел на неё в лунном свете.
— Как ты и сказал, что мне терять? — она усмехнулась. — Ладно.
Фэншоу наконец оторвал шар от постамента. Он передал его Эбби.
— Отнеси его в машину… осторожно.
К настоящему времени Эбби даже не стала оспаривать своё замешательство, но когда она взяла Магический шар…
— Эй, похоже, в нём что-то есть.
— Есть. Отнеси его в машину.
Фэншоу прислонился к пьедесталу, затем начал раскачивать его взад-вперёд, пока он не сорвался с земли. С хрипом он поднял его.
Эбби уставилась на Фэншоу.
— Давай, Стю! Что в шаре?
Фэншоу фыркнул, таща пьедестал.
— Прах сердца Джейкоба Рексалла, — ответил он, а затем направился вниз по склону к машине.
Эбби с открытым ртом некоторое время стояла, держа шар.
В конце концов она последовала за Фэншоу.
Есть что-то, от чего вы будете получать и давать ему одновременно, — вспомнил Фэншоу странное пророчество Летисии Родс, когда его лопата погрузилась в землю. Ему было интересно, правда ли, что они хоронили людей на глубину шесть футов?
Если это было так, то эта работа была несложная.
Когда Эбби увидела, что он делает, она поспешила прочь, либо обратно к машине, либо как можно дальше от него.
Оу, ну хорошо.
Это была вторая остановка перед его возвращением в Нью-Йорк: кладбище за церковью общины. Он выкопал могильный камень с надписью «ДЖОРДЖ ДЖЕФФРИ РОДС».
— Я отдам и возьму от одного и того же, — громко прошептал он, копая. — Да, я думаю, так и будет.
Как оказалось, крышка гроба появилась ниже двух футов земли. Фэншоу не потребовалось много времени, чтобы взять крошечную шкатулку и отнести её обратно в машину.
Рабочий день закончен, — подумал он, громко закрыв багажник «Audi». Он вытер руки об порванные, влажные от мочи брюки «Dolce & Gabbana», затем сел за руль. Каким-то образом он не удивился, увидев Эбби на пассажирском сиденье, выглядевшей потрясённой. — Не могу сказать, что я её виню…