— Это бесполезно для вас, мистер Фэншоу, если развратные образы, с помощью которых вы утоляете свою жажду, не были украдены у жертв, а были получены от простых девушек, которые были на это согласны. Вы должны украсть их, мистер Фэншоу, вы должны смотреть на них в своей безудержной похоти без их разрешения, иначе удовлетворение бесполезно, не лучше, чем наркоман, делающий себе инъекцию водой из-под крана.
Фэншоу смотрел прямо на неё, оскорблённый, униженный, но понимая, что его ненависть к ней была просто маскировкой для его ненависти к самому себе.
Он прошипел в ответ:
— Вы абсолютно правы!
Странно, странно, — подумал он сейчас.
Из всех зависимостей, от которых страдали люди, он был проклят именно этой.
Когда он обошёл гостиницу с задней части, он увидел, что всё ближайшее место было заполнено машинами, в то время как только одна машина стояла в самой дальней части. Это был старый чёрный «Cadillac Deville»; Фэншоу знал, что он начала 60-х годов, потому что его собственному отцу принадлежал похожий автомобиль, когда он был ребёнком, но этот был восстановлен почти до состояния выставочного зала.
Он услышал лёгкий шум, а затем увидел, что багажник поднят. Сгорбленный, пузатый человек положил чемодан внутрь, затем закрыл багажник и пошёл назад.
Человеком был мистер Бакстер.
Он вернулся в отель через чёрный ход.
«Cadillac» принадлежал Бакстеру? Он собирался в отпуск? Но зачем парковать «Caddy» там? — задался вопросом Фэншоу.
Он обошёл гостиницу, а затем остановился, чтобы постоять и внимательно рассмотреть архитектурный стиль старого строения, который, как он догадался, принадлежал ко времени английского короля Георга. Внушительная крестовина заставила основную структуру казаться ещё более классически устаревшей. Сегменты крыши здания были наклонены под необычно высокими углами. Фэншоу считал себя модернистом, когда дело доходило до архитектуры, но с тех пор, как он приехал сюда, он всё больше и больше увлекался всем этим историческим архаизмом.
Раньше он напоминал бы семейный дом или дом главы общины. Разве Бакстер не упомянул Рексалла как порядочного горожанина?
Он размышлял о том, какой была жизнь много лет назад.
Он сам заготавливал свои собственные деревянные рейки, копал собственные колодцы, рубил дрова каждый день своей жизни…
Очевидно, Джейкоб Рексалл был эквивалентом богатого деревенского помещика; следовательно, это был его личный вкус планировки особняка.
Но… оккультист?
Кто-то верил, что он был колдуном?
Те, кто верили в это, несомненно, верили и в самого дьявола. Фэншоу задавался вопросом, что происходило за этими роскошными стенами, когда остальная часть города спала, не подозревая ни о чём?
Входная дверь была большой, двойной и стеклянной, но остальная часть лицевой стороны здания не могла показаться более аутентичной. Портик с колоннами окружал весь дом, а узкие ланцетные окна представляли собой уже часть истории. Фэншоу отметил маленькие круглые окна в прихожей и широкие эркеры, установленные на выступающих поперечных фронтонах. Фронтон, на который он сейчас вглядывался, мог бы послужить хорошим местом для вуайеристов «Travelodge» и некоторых верхних окон переулка.
Слава Богу, я не получил комнату там…
Ошеломляющий разноцветный закат расцвел позади него, когда он вернулся внутрь. Гостиница стояла уютно тихо, за исключением только тиканья древних дедушкиных часов. Он счастливо вздохнул; долгая прогулка помогла ему расслабиться, как он и надеялся. Он решил, что теперь не помешало бы и поесть. Он спустился в безмолвный зал, на мгновение остановился, затем продолжил идти. Он знал, что собирается снова войти в экспозиционный проход с причудливым зеркалом, но…
Зачем это делать? Зачем напоминать себе?
Идея имела такой же смысл, как ситуация с алкоголиком, смотрящим на рекламные вывески на витрине винного магазина.
Но я не алкоголик, — утверждал он.
Напротив прохода знак напомнил ему: «SQUIRE¨S PUB», затем быстрый взгляд внутрь показал ему, что бар пуст, за исключением…
Эбби…
Она была там.
Фэншоу почувствовал бабочки в животе.
— Привет, Стю!
Он посмотрел в бар, чтобы встретить улыбку, которая ударила его по глазам, как сильный белый свет.
Боже, она прекрасна…
Он пытался казаться непринуждённым, когда подходил к скромному бару, но вместо этого чувствовал себя безнадежно нервным.