Снова это дерьмо!
Рык звучал не так, как когда он слышал его раньше в тот же день, прямо перед женским криком. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы убедиться, что собаки нет, но воспоминание о том, как было найдено тело Элдреда Карсвелла, не принесло особого облегчения.
Что это? — задался он вопросом, близкий к тому, чтобы начать злиться. — Ради Бога, я слышу рычащих собак!
Но не было никаких других свидетельств присутствия собак поблизости, не так ли? Дыхания, движения через кусты и так далее? Там не было ничего из этого.
Я не слышу больше абсолютно ничего. Как так?
Он мог только надеяться, что звук донёсся издалека, по какой-то случайности, которую он не понимал. Когда он был полностью убеждён, что собаки нет, его страсть вернула его к предыдущим занятиям.
Эбби…
Он навёл зеркало прямо на её окно, но…
Проклятие!
Теперь там стояла темнота.
Здесь его совесть снова проснулась. Обнажённая, она оказалась ещё более привлекательной, чем он представлял; её тело ошеломило его; перспектива взглянуть на неё снова наполнила его острым трепетом. Но даже прежде чем он увидел, что её окно теперь тёмное, более приличная сторона его характера отчитала его.
Как низко я ещё могу пасть? Я смотрю на женщину, с которой у меня свидание!
Какая-то сила пыталась убедить его убрать зеркало, но он так и не дошёл до этого.
Я — неудачник, подглядывающий неудачник…
Он заметил, что ещё несколько окон всё ещё были освещены, но, как только он поднёс зеркало к глазу…
Сигнал на его дорогих швейцарских часах «Brietling» зазвучал, сообщая о полуночи. На него обрушилось ещё бóльшее самоуничижение.
Боже мой, уже полночь! Я потратил весь вечер здесь, глядя в окна и рассматривая обнажённых женщин за их спиной. Какой же я кусок дерьма!
Предугадав реакцию доктора Тилтон, он не мог чувствовать себя более подавленным. Он почти мог видеть её ледяное лицо, висящее прямо перед ним, как полупрозрачная тень, не хмурая, а просто пустая, что было намного хуже.
Предполагалось, что он сразу же уйдёт, как только его часы подали ему сигнал. Но он морщился, борясь с адским искушением.
Уйди! Покинь этот холм прямо сейчас и никогда не возвращайся! Это делают только люди с низким уровнем жизни, только извращенцы и грязные отбросы!
Но даже когда эта мрачная правда пронзила его разум, его рука подняла зеркало к глазу.
Хорошо, чёрт возьми… Всё, ещё одна минута, а потом я возвращаюсь в отель и никогда больше этого не сделаю…
Были две странные вещи, которые он сразу же заметил. Только за этот короткий промежуток времени все оставшиеся освещённые окна гостиницы «Wraxall Inn» погасли, как если бы они были потушены одновременно. Взгляд в зеркало показал ему, что остальная часть города тоже выглядела намного темнее, чем раньше…
Звук, сигнализирующий о наступлении полуночи снова прозвучал, но не через сигнал его часов…
Теперь он звучал как глубокий звон колокола.
Я не слышал раньше звон колоколов здесь, не так ли?
На самом деле он был уверен, что в городской церкви нет колокола.
Когда он на мгновение опустил зеркало, чтобы подумать… звуковой сигнал его часов снова прозвучал.
И звон колокола исчез.
Что это было?
Он снова поднёс зеркало к глазу, затем почувствовал озноб, потому что раскатистые звуки снова появились. Все звуки, хотя и были тяжёлые и глубокие, звучали также странно хрупко, как звуки колоколов иногда звучали в тихие жаркие ночи.
Десять.
Одиннадцать.
Двенадцать.
И наступила тишина.
Его внимание, какое бы оно сейчас ни было, переключилось на визуальное: город.
Его рот открылся.
То, что он видел сейчас, было невозможно, но он просто видел это.
Город был другим.
Хэйвер-Таун не только казался темнее в лунном свете, но и меньше.
Отключили электричество? — посчитал он. — Что-то случилось?
Но нет, половины зданий на улице Прошлого даже не было, и те, которые были, не совпадали с его памятью. И было похоже на то, что уличных фонарей не было вовсе. Он увеличил изображение и прищурился, затем с недоумением понял, что уличных фонарей точно нет. И свет в немногих оставшихся освещённых окнах тускнел, становился менее интенсивен и как-то мерцал, как…