Фэншоу пересёк булыжную мостовую к дому из красного кирпича, чья неоновая надпись «ОТКРЫТО» мигала в окне. Кирпичи были ветхими, а отделка выглядела так, будто к ней не прикасались десятилетиями. Засохшие цветы стояли в горшках прямо за окнами первого этажа.
Вид свалки…
Но он сделал паузу, прежде чем постучал в потёртые двери дома Федерального периода архитектуры. Во-первых, номер дома — тринадцать — насторожил его. Фэншоу редко верил в приметы, хорошие или плохие, но после прошлой ночи…
Раз уж я пришёл…
Следующий плохой знак был связан с дверным молотком. По центру двери висел овал из потускневшей бронзы с изображением полусформированного лица. Просто два глаза, нет рта, нет других черт лица. Это казалось угрюмым, даже неприятным.
Фэншоу обернулся через плечо и посмотрел назад.
Ты, должно быть, наблюдаешь за мной! — он увидел, как миссис Анструтер смотрит за ним и машет рукой.
Но чего он боялся?
Ничего, — подумал он и постучал по жуткому молотку.
Он ожидал, что хиромантом будет старушка — как миссис Анструтер — или иностранка, но вместо этого дверь открыла высокая, измождённая женщина — возможно, лет тридцати — с чёрными волосами, так сильно подстриженными по бокам и на шее, что её причёска выглядела как шлем. Она казалась унылой и бледной. Мешковатая радужная футболка с надписью CHISWICK RECORDS вяло повисла на её плечах, прикрывая маленькие груди. Она также была одета в чёрную джинсовую юбку, подколотую булавками, и неуклюжие чёрные ботинки. Фэншоу нашёл женщину нескладной, неловкой и занудной, но в некотором роде интересной. Широкие чёрные очки сделали её гибридом библиотекаря и панк-рокера.
— Вы здесь для гадания? — спросила она пронзительным голосом.
— Да, — у него появилась мысль, что она не была рада его присутствию сейчас. — Но если это неудобно, я могу записаться на приём и вернуться позже.
Она вскрикнула.
— Неудобно? Вы смеётесь? Я просто шокирована, что у меня так рано появился клиент. Заходите.
Фэншоу вошёл в гостиную в старинном стиле, набитую древними портретами, старой мебелью и выцветшими обоями. Ему понравилась обстановка. Надпись над дверью гласила: «ХИРОМАНСТВО СЕКСУАЛЬНО». Фэншоу догадался, что это ещё одна реклама гадания.
— Значит, вы Летисия Родс?
— Да, и… — она быстро повернулась, чтобы взглянуть на него. Её глаза выглядели нелепо большими за толстыми очками, — и вы… ну, ваше имя начинается с буквы С или Ф, но я склоняюсь к букве Ф.
Он вспомнил слово «ТЕЛЕПАТ» на рекламной вывеске на окне.
Ну, если это так, — подозревал он, — то она могла бы легко узнать моё имя.
Её плечи поникли.
— О, хорошо. Не всегда получается сразу узнать имя, — её длинная белая рука показала на диван из тёмно-красной бархатистой ткани. — Присаживайтесь…
— Я Стю, мисс Родс.
— Просто зовите меня Летт.
Летт…
Он сел, ожидая, когда она закроет глаза, коснётся лба и вдруг угадает его фамилию, но она этого не сделала.
— Извините, что так жарко, — и она бросилась к окну и открыла его. — Чёртова энергетическая компания — они повышают температуру без причины.
— Мне известно, что они это делают.
Она села напротив него и вытащила старинную деревянную коробку размером с тостер. Она улыбнулась, но Фэншоу почувствовал, что она напряжена.
Эта улыбка мне?
Так или иначе, улыбка была натянутой.
— Какое гадание вам интересно?
— Ну, гадание по ладони звучит хорошо…
— Я могу составлять целые схемы, — быстро добавила она, — но это стоит дороже…
— Давайте сначала попробуем самое простое, — сказал Фэншоу.
Ещё одна натянутая улыбка.
— Это будет хиромантия, которая является самой старой формой гадания и наиболее распространённой. Двадцать… долларов за ладонь, — она засуетилась в паузе, — но есть летняя скидка! Пятнадцать!
Фэншоу нужно было сломать немного льда.
Она не очень добродушна, чтобы завоевать моё доверие.
— Я заплачу двадцать… если всё будет хорошо.
— Ну, я не могу обещать вам благоприятного гадания, но я могу обещать точное, — она даже не посмотрела на него, продолжая: — Точнее, чем когда-либо вы слышали.
— Я ценю вашу откровенность — сказал он, — и я уверен, что вы окажетесь правы. Но раньше мне никогда ещё не гадали.
Она посмотрела на него, явно сомневаясь в сказанном.
— Нет? Никогда? Никогда в жизни?
Затем до него дошло.