Пока он говорил, она сдерживала гнев. Она снова была уверенной княгиней Серпухова.
— Тогда иди, — с отвращением сказала она. — Ты мне не нужен.
Он прошел к двери, замешкался на пороге.
— Бог с тобой, — сказал он.
Она не ответила. Он вышел под серую морось ранней весны и успел услышать ее вдох, словно она пыталась сдержать слезы.
В Москве снова была ночь, двигались только нищие, пытались согреться в весенней слякоти. Едва заметные духи домов ходили, шептались. В воздухе была перемена, вода была подо льдом и во влажном ветре. Черти шептали слухи, как люди в городе.
Медведь тихо шел по улицам, холодный дождь был на его лице, и меньшие черти отступали. Он не глядел на них. Он радовался звукам и запахам, движущемуся воздуху. Плоды его ума обретали форму. Новости о татарах были удачей, и он хотел использовать это.
Он должен преуспеть. Должен. Лучше переделать мир, уничтожить себя, чем вернуться на мрачную поляну на краю зимы и спать годами. Но до этого не дойдет. Его брат был далеко, так скован, что никогда больше не вернется.
Медведь улыбнулся безразличным звездам.
«Приходите, весна и лето, и я покончу с этим местом, заглушу колокола», — когда они звенели с каждой службой, он чуть вздрагивал. Но люди оставались людьми, каких бы богов не выбирали. Разве он не искусил слугу нового Бога?
Копыта стучали во тьме впереди, женщина на черном коне выехала из теней.
Медведь поднял голову, не удивился.
— Новости, Полуночница? — сказал он с долей веселья в голосе.
— Она не умерла в моем королевстве, — сказала она без эмоций.
Взгляд Медведя стал пронзительным.
— Ты помогла ей?
— Нет.
— Но следила за ней. Зачем?
Полуночница пожала плечами.
— Мы все смотрим. Все черти. Она отказала вам, Морозко и Медведю, и стала отдельной силой в твоей войне. Черти снова выбирают сторону.
Медведь рассмеялся, но серый глаз был осторожным.
— Выбрали ее, а не меня? Она ребенок.
— Она уже одолела тебя раз.
— С помощью моего брата и жертвы ее отца.
— Она выжила в трех пожарах, и она уже не ребенок.
— Зачем говоришь мне?
Полуночница пожала плечами.
— Потому что я не выбирала сторону, Медведь.
Он с улыбкой сказал:
— Ты пожалеешь о своей нерешительности.
Черный конь Полуночницы топнул и дико посмотрел на Медведя. Женщина погладила его гриву.
— Может, — сказала она. — Тебе я тоже помогла. У тебя есть вся весна на твои дела. Если не укрепишь свое положение, то черти будут правы, обратившись к силам девицы.
— Где я ее найду?
— Летом, конечно. У воды, — Полуночница посмотрела на него с высоты, сидя на коне. — Мы будем наблюдать.
— Тогда у меня есть время, — Медведь снова посмотрел на дикие звезды.
Часть третья
9
Путь в полуночи
Вася проснулась в такой глубокой тьме, что подумала, что ослепла. Она подняла голову. Ничего. Ее тело замерзло, окоченело, и от движений боль хлынула по ее шее и спине. Она смутно задумалась, почему не умерла, почему лежала на папоротнике, а не на снегу. Было тихо, лишь потрескивали ветки сверху. Она робко поднесла дрожащую руку к глазам. Один был опухшим, не открывался. Другой казался нормальным, но ресницы склеились. Она осторожно разлепила их.
Было еще темно, но теперь она могла видеть. Тонкий серп луны бросал трепещущий свет на странный лес. Снег лежал участками, туман окутывал деревья, озаренный луной. Вася ощущала запах холодной и влажной земли. Она поднялась на ноги, повернулась по кругу. Тьма вокруг. Она пыталась вспомнить последние часы, но были лишь смутные ужас и бег. Что она делала? Где была?
— Что же, — сказал голос, — ты все — таки не мертва.
Голос звучал сверху. Вася невольно отпрянула, пока искала взглядом говорящего, ее здоровый глаз слезился. Наконец, на ветке сверху она заметила бледные, как звезды, волосы и яркие глаза. Пока ее глаз привыкал, Вася смогла разглядеть силуэт Полуночницы, сидящей на ветке дуба, прислоняясь к стволу.
Под деревом трепетала тьма. Вася прищурилась, разглядела красивого черного коня, щипающего траву в свете луны. Он поднял голову и посмотрел на нее. Сердце Васи стукнуло раз, оглушая, и она вспомнила кровь на руках, лицо отца Константина, огонь…