Вася не знала, что думать.
Ноги понесли ее ближе к королю зимы и женщине рядом с ним. Она должна была опустить взгляд, наполнить кружки и убежать. Но вместо этого она шла, не спеша, глядя на демона холода.
Он поднял голову, изумленно смотрел, как она подходит.
В последний миг Вася опустила взгляд и наклонила кувшин, чтобы наполнить кружки.
Тонкая холодная и знакомая ладонь сжала ее запястье. Вася отпрянула, облив их медовухой.
Елена смогла увернуться от медовухи. Она узнала Васю.
— Уходи, — сказала она Васе. — Не тебе нас обслуживать, девочка, — Васе казалось, что в ее словах кроется предупреждение. Гордый и юный Морозко со смертью на руках был опасен.
Он не удерживал ее запястье, когда она отпрянула. Он явно не знал ее. Их связь — голод, нечаянная страсть — пропала.
— Простите, — сказала Вася женщине. — Я хотела просто отплатить за доброту.
Она смотрела на глаза демона холода. Он неспешно и без восхищения скользил взглядом по ее обрезанным волосам, худому лицу и телу. Вася ощущала, что краснеет.
— Я тебя не знаю, — сказал Морозко.
— Я знаю об этом, — сказала Вася. Елена напряглась то ли от слов Васи, то ли от их тона. Морозко взглянул на руку Васи. Она посмотрела, увидела белый след, где он коснулся ее. — Пришла попросить меня об услуге? — спросил он.
— А ты ее окажешь? — спросила Вася.
Елена резко сказала:
— Дурочка, уходи.
В глазах демона все еще не было узнавания, но он коснулся пальцем внутренней стороны ее запястья. Вася ощутила, как под его пальцами забилось чуть быстрее ее сердце. Ее сердце смотрело на жизнь, смерть и все между ними, не дрогнув.
Морозко холодно смотрел на нее.
— Проси, — сказал он.
— Идем со мной, — сказала Вася. — Ты нужен моему народу.
Ужас и потрясение были на лице Елены.
А он лишь рассмеялся.
— Мой народ здесь.
— Да, — сказала она. — И в другом месте. Ты забыл.
Холодные пальцы резко отпустили ее.
— Я ничего не забываю.
Вася сказала:
— Если я вру, зимний король, но зачем я рисковала жизнью, чтобы прийти к тебе в эту комнату в зимнее солнцестояние?
— Почему ты не боишься меня? — он больше не трогал ее, но ледяной ветер заполнил зал, и огонь стал синеть, а разговоры притихли.
Елена обвила себя руками, толпа замерла. Вася чуть не рассмеялась. Это должно было ее пугать? Синий огонь? После всего остального?
— Я не боюсь умереть, — сказала она. Так и было. Она прошла по той дороге. Там была лишь тишина, много звезд, ничего страшного. Страдания были для живых. — С чего мне тебя бояться?
Он прищурился. Вася заметила, что неподвижность вокруг костра была как у птиц, когда прилетал сокол.
— С чего бы? — Морозко выдерживал ее взгляд. — Дураки часто смелые, ведь не понимают. Оставь нас, девица, как и говорит твоя госпожа. Я отмечу твою храбрость и забуду о глупости, — он отвернулся.
Елена расслабилась, в ней смешались разочарование и облегчение.
Не зная, что делать, Вася вернулась в толпу, ее рука была липкой от медовухи, запястье покалывало, где он ее касался. Как заставить его вспомнить?
— Она вас расстроила, господин? — услышала Вася Елену, звучащую любопытно и сдержанно.
— Нет, — сказал Морозко. Она ощущала его взгляд на себе. — Но я еще не встречал ту, что не боится.
Люди отходили от Васи, пока она шла среди них, словно она была заражена. Старая служанка возникла за ней, сжала локоть, забрала ее кувшин и зарычала на ухо:
— Безумная, зачем ты так подошла к зимнему королю? Хозяйка наливает ему медовуху. Ее задание — отвлечь его взгляд. Ты не знаешь, что становится с девушкой, что привлекла его взгляд?
Вася вдруг похолодела и спросила:
— Что?
— Он мог тебя выбрать, — буркнула женщина, а Елена встала. Она была бледной, но сдержанной.
Стало ужасно тихо.
Кровь гремела в ушах Васи. В сказке отец отставлял дочерей в лесу, сначала одну, потом другую: невесту зимнего короля. Зимний король отправил одну домой с приданым.
Он убил другую.
«Когда — то они душили девиц в снегу, — сказал Морозко, — чтобы задобрить меня».
«Когда — то? Или сейчас? Что это за полночь?» — Вася слышала сказку, но не представляла ее: женщина отдельно от народа, демон холода в лесу.
Скрывшийся, но не один.