Когда — то ему делали жертвы.
«Морозко и Медведь были когда — то похожи», — подумала она, губы похолодели. На лице зимнего короля была радость, голод сокола, когда он терзал зайца. Он поднялся на ноги и взял женщину за руку.
Вокруг появилось новое напряжение.
В тишине раздался звон меча. Головы повернулись. Мужчина с темными глазами, который не мог убрать руку от меча, не скрывал боли.
— Нет, — сказал он. — Бери другую, но ее ты не получишь, — многие пытались удержать его, но он вырвался, бросился вперед и махнул мечом на зимнего короля быстрым слепым ударом.
У Морозко не было оружия. Но это не имело значения. Он голой рукой поймал меч, повернул его, и меч упал со звоном на пол, покрытый инеем. Елена закричала, а мужчина с темными глазами побелел.
Ладонь Морозко истекала водой, как кровью, но лишь миг. Порез закрыл лед, и рана пропала.
Зимний король тихо сказал:
— Ты посмел.
Елена упала на колени.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — не вредите ему.
— Не забирай ее, — молил мужчина зимнего короля, его руки были пустыми. — Она нужна нам. Она нужна мне.
Убийственная тишина.
Морозко, хмурясь, замешкался.
И Вася вышла на открытое пространство. Платок упал с ее волос. Все поворачивались к ней. Она сказала:
— Отпусти их, зимний король.
Она вспомнила Москву, как шла по грязи к своей смерти. Это было больно, но это наполнило ее голос гневом, когда она сказала:
— Это твоя сила? Забирать женщин из домов их отцов в зимнее солнцестояние? Убивать их любимых, когда они пытаются помешать?
Ее голос звенел в комнате. Поднялись крики гнева. Но никто не осмелился пробраться в ритуальное пространство у костра.
Елена сжала ладонь мужчины. Их костяшки побелели.
— Господин, — выдохнула она. — Это просто глупая, безумная девчонка, которая пришла нищей посреди этой ночи. Не переживайте, я — жертва моего народа, — она не отпускала руку мужчины.
Морозко смотрел на Васю.
— Эта девушка так не думает, — сказал он.
— Верно, — рявкнула Вася. — Выбери меня. Попробуй получить жертву, если сможешь.
Все в комнате сжались. Но Морозко рассмеялся, свободно и дико, так похоже на Медведя, что она невольно вздрогнула. В его глазах пылала радость.
— Тогда иди сюда, — сказал он.
Она не двигалась.
Он смотрел в ее глаза.
— Хочешь бороться, девица?
— Да, — сказала Вася. — Если хочешь мою кровь, возьми.
— С чего мне, когда есть другая, краше тебя, ждущая меня?
Вася улыбнулась. Что — то в его бездумной радости, в вызове отражалось в ее душе.
— Разве это весело, зимний король?
— Хорошо, — он вытащил нож и бросился. Пока он двигался, клинок поймал свет, он словно был изо льда.
Вася отпрянула, следя за оружием. Морозко дал Васе ее первый нож и научил его использовать. То, как он двигался, напомнило ей те терпеливые уроки, хоть они были далеко от…
Она выхватила нож из — за пояса одного из зевак. Мужчина уставился на нее без слов. Нож был коротким, простое железо против льда зимнего короля.
Вася пригнулась под рукой Морозко, оказалась с другой стороны костра, проклинала твердые сапоги. Она сбросила их, пол леденил ноги.
Толпа затихла, смотрела.
— Зачем ты пришла ко мне? — спросил он. — Так хочешь умереть?
— Сам посуди, — прошептала Вася.
— Нет… — сказал он. — Тогда почему?
— Потому что я думала, что знала тебя.
Его лицо ожесточилось. Он бросился быстрее. Она отбила, но плохо: его клинок пробил ее защиту и задел плечо. Ее рукав порвался, кровь потекла по руке. Она не могла сравниться с ним. Но ей и не нужно было. Нужно лишь заставить его вспомнить. Как — то.
Толпа молчала вокруг, следила, как волки, окружившие оленя.
Горячий запах крови показал Васе, что эта игра для них была настоящей. Для нее это ощущалось как сказка, игра в далекой стране. Может, он и не вспомнит ее. Может, убьет ее. Полуночница знала, что это произойдет.
«Что ж, — мрачно подумала Вася. — Меня все же ждет жертва. Но не сейчас», — ярость заполнил ее, она вдруг нырнула под его руку и провела ножом по его ребрам. Холодная вода полилась из раны, толпа приглушенно выдохнула с удивлением.
Он отпрянул.
— Кто ты?
— Я — ведьма, — сказала Вася. Кровь текла по ее ладони, мешая хватке. — Я срывала подснежники в зимнее солнцестояние, умерла по своему выбору и плакала по соловью. Теперь я вне пророчества, — она поймала его нож своим, рукоять к рукояти. — Я пересекла тридевять царств, чтобы найти тебя. А ты играешь. Забыл.