Багинник сверкнул черными зубами. Он приблизился, двигаясь как водная змея.
— Идем, будет быстро. Утонешь, а я буду жить тысячу лет с твоей кровью.
— Нет.
— Что от тебя толку? — осведомился багинник, все приближаясь. — Тони.
Вася из последних сил боролась с немеющими конечностями.
— Что толку от меня? Никакого. Я сделала больше ошибок, чем могу сосчитать, и в мире нет для меня места. Но я не собираюсь умирать, чтобы порадовать тебя.
Багинник щелкнул зубами перед ее лицом, и Вася, несмотря на раны, поймала его за шею. Он боролся, чуть не сбросил ее. Но не смог. В ее руках была сила, что сломала прутья ее клетки в Москве.
— Ты не будешь мне угрожать, — добавила Вася в ухо черта, вдохнула, и они погрузились. Когда они всплыли, девушка еще держалась. Она вдохнула и сказала. — Я могу умереть завтра. Или прожить до старости. Но ты — лишь дух в озере. Ты не будешь управлять мной.
Багинник замер, и Вася отпустила, откашляла воду, ощущая напряжение в мышцах и боку. Ее нос и рот были в воде. Несколько порезов открылись и кровоточили. Багинник понюхал ее кровоточащую кожу, Вася не двигалась.
Багинник сказал с удивительной мягкостью:
— Может, ты не бесполезна. Я не ощущал такой силы с тех пор… — он замолк. — Я отнесу тебя на берег, — решил он.
Вася прижалась к телу духа, обжигающе горячему. Она дрожала, конечности оживали. Она сказала с опаской:
— Что ты имел в виду, сказав, что я похожа на свою семью?
Багинник сказал, двигаясь по воде.
— Не знаешь? — его голос был подозрительно рьяным. — Когда — то старушка и ее близнецы жили в избе у дуба и ухаживали за лошадьми, что пасутся на берегу озера.
— Что за старушка? Я была в избе у дуба, там все разрушено.
— Потому что пришел чародей, — сказал багинник. — Юный и светлый мужчина. Он сказал, что хотел приручить коня, но завоевал Тамару, наследницу ее матери. Они плавали вместе в озере посреди лета, он шептал обещания в сумерках осени. И ради него Тамара надела золотую уздечку на золотую лошадь — Жар — птицу.
Вася прислушалась. Это была ее история, которую рассказывал дух озера из далекого царства. Ее бабушку звали Тамарой. Ее бабушка была из далекой земли, приехала на чудесной лошади.
— Чародей забрал золотую лошадь и покинул земли у озера, — продолжал багинник. — Тамара поехала за ним, рыдая, ругаясь. Она хотела забрать лошадь, злилась на себя за любовь к нему. Но она не вернулась, как и чародей. Он сделал себя великим на землях людей. Никто не знал, что стало с Тамарой. Старушка горевала, закрылась и защищала все дороги к этому месту, кроме дороги через Полночь.
Сотни вопросов крутились в ее голове. Вася ухватилась за первый:
— Что случилось с другими лошадьми? — спросила Вася. — Я видела несколько прошлой ночью, они были дикими.
Дух воды плыл какое — то время в тишине, и она сомневалась, что он ответит. А потом багинник сказал злым тоном:
— Ты видела тех, что остались. Чародей убил всех, что отошли от озера. Порой он ловил жеребят, но они не выживали долго — умирали или сбегали.
— Матерь Божья, — прошептала Вася. — Как? Зачем?
— Они — самые чудесные создания в мире. Чародей не мог кататься на них, не мог приручить или использовать. Потому убивал, — он едва слышно добавил. — Тех, что остались, старушка держала тут, в безопасности. Но она ушла, и их все меньше с каждым голом. Мир потерял чудо.
Вася молчала. Она помнила огонь и кровь Соловья.
— Откуда они? — прошептала она. — Лошади.
— Кто знает? Земля родила их, это создания магии. Конечно, люди и черти хотят приручить их. Некоторые лошади по своей воле принимают всадников, — добавил багинник. — Лебедь, голубь, сова и ворон. И соловей…
— Я знаю, что случилось с соловьем, — с трудом сказала Вася. — Он был моим другом и погиб.
— Лошади не выбирают глупо, — сказал багинник.
Вася молчала.
После долгой паузы она подняла голову и спросила:
— Ты можешь сказать, где Медведь заточил короля зимы?
— Давно, далеко и во тьме, что не меняется, — сказал дух воды. — Думаешь, Медведь оставил бы своему близнецу шанс вырваться?
— Нет, — сказала Вася, — не оставил бы, — она вдруг ощутила сильную усталость. Мир был большим, странным, сводил с ума. Все казалось ненастоящим. Она не знала, что делать и как делать. Она прижала голову к теплой спине черта и молчала.
Она не заметила, как изменился свет, пока не услышала шум воды на камешках бухты.
Пока они плыли, солнце склонилось к западу, холодное и желто — зеленое. Она была в летних сумерках на грани ночи. Золотой день пропал, будто само озеро проглотило его. Вася перевернулась с плеском на мелководье и вышла на берег. Тени деревьев тянулись, длинные и серые, к воде; ее одежда была мокрой грудой в тени.
Багинник был пятном тьмы, наполовину погруженным в озеро. Вася вдруг со страхом повернулась к нему.
— Что случилось с днем? — она видела глаза багинника под водой, сияющие зубы. — Ты специально принес меня в сумерки? Зачем?
— Потому что ты убила чародея. И не дала убить тебя. Потому что черти услышали слова, всем любопытно, — донесся из теней ответ багинника. — Советую развести огонь. Мы будем смотреть.
— Зачем? — осведомилась Вася, но багинник уже пропал под водой.
Девушка замерла, разозлившись, пытаясь подавить страх. День угасал вокруг нее, словно сам лес хотел поймать ее ночью. Привыкнув к своей выносливости, Вася теперь мирилась со слабостью избитой плоти. Она была в половине дня от избушки у дуба.
«Время изменится», — сказала домовая. Что это означало? Она могла рискнуть? Стоило ли? Она посмотрела на сгущающуюся тьму, поняла, что не успеет до ночи.
Она решила остаться. И она примет совет багинника, соберет хворост, пока еще был свет. Какой бы ни была опасность в этом месте, лучше встретить ее с огнем и полным желудком.
Она стала собирать хворост, злясь на свою доверчивость. Лес дома был добр к ней, и это доверие осталось, хоть это место не относилось к Васе с теплом. Закат сделал воду красной, ветер свистел среди сосен. Озеро было неподвижным, золотым.
Дед Гриб появился, пока она ломала ветки упавшего дерева.
— Ты не знаешь, что нельзя проводить ночь у озера в новом времени года? — спросил он. — Или не вернешься в старый. Если пойдешь к избе у дуба завтра, будет лишь лето без осени.
— Багинник задержал меня в озере, — мрачно сказала Вася. Она вспомнила белые сверкающие дни в доме Морозко в еловой роще.