Утром я сквозь сон услышала, как Димка гремит раскладушкой, но перевернулась на другой бок и снова заснула.
Встала я поздно, благо отпуск за свой счет взяла на неделю. Позевывая, вышла на кухню и поставила чайник. Вслед за мной влетела соседка.
– Доброе утро, Любовь Михайловна!
– Наташа? Ты когда приехала?
– Вчера.
– Так ты дома была, когда мы стучали? Почему не открыла?
– Не хотела.
– Как ты разговариваешь? Я с твоим мужем возилась…
– Я в разводе, Любовь Михайловна.
– Не придирайся к словам! Я что, должна его спать укладывать?
– Не знаю, почему вы укладываете мне под дверь постороннего мужика…
– Разбирайтесь сами! Он к тебе пришел!
– Вы впустили – значит, к вам.
Загремели ключи во входной двери. Коридор наполнился шумом: гудел третий наш сосед дядя Паша, визгливо смеялась Инка. Они прошли на кухню.
– Ну как ты, бедная моя? – Инка посерьезнела. – Усталая, расстроенная? Любовь Михайловна, что это вы такая сердитая?
– Вот, извольте видеть, подружка твоя приехала вечером и заперлась.
– А что, она песни вам петь должна?
– Дима пришел.
– А зачем вы этого козла впустили?
– Инка, золотые твои слова, – загудел дядя Паша. – Точно козел! Я ему дверь никогда не открываю!
– А Любовь Михайловна его на раскладушке у моей двери устроила.
– Так это он ручку отломал? – возмутилась Инка.
– Иннуля, прибью я ручку, не сердись, – сказал дядя Паша.
– Спасибо, не надо. Инна, мне деньги дали… родственники. Пойдем, я тебе долг отдам. А на оставшиеся дверь железную закажу.
– Господи, наконец! Я с долгом потерплю, лишь бы ты от этого козла отгородилась!
– Дима у меня тридцать одолжил, – вставила соседка.
– Это вы зря, – сказала я злорадно. – Очень он на отдачу тяжелый.
– Он сказал, ты отдашь.
– Вот глупости! С чего это?
– А с того, что всегда отдавала.
– Вот дура я была! Но теперь поумнела.
– Ну, знаешь!
– Знаю. И вы мое материальное положение знаете. Однако помогаете этому… меня обирать.
– Он что, не возвращает тебе?
– Более того, вы его запустите в мое жилье – и он мой холодильник очистит. А я потом голодаю.
– Наташа, я не знала!
– Вы не видели, что он жрет?
– Я думала, он приносит…
– Михална, ты совсем дура? – включился в разговор дядя Паша. – Он же здесь лет пять жил, паразит, и никогда Наташке даже платка носового не купил.
– А пошли вы все!
У меня появилась шикарная тамбурная дверь, за которой открывался вид на обшарпанную комнату со старой мебелью бабушки Кати. Но Димка иногда все-таки рвался в мой дом, наверное, чтобы оттянуться на моей безответности после истерик своей юной беременной кошечки. Спасибо Инке: она позвонила в Димкин офис и вызнала ее домашний телефон. Кошечка прилетела моментально и имела счастье услышать Димкины призывы под моей дверью. Об эту дверь она приложила его своей совсем не мягкой лапкой и без лишних разговоров увела.
– Что-то беременности не видать… – запоздало спохватилась я.
– Рассосалась, – равнодушно сказала Инка. – Ты что, не знаешь, на что молодки мужиков ловят?
В общем, эта страница жизни была закрыта. Димка исчез. А вот московская моя эскапада имела продолжение. Поздней осенью я проводила в своем читальном зале игру «Интеллектуальные стулья». В дверь то и дело совали нос всякие любопытствующие. Что-то там промелькнуло знакомое… и опасное. Проводив ребят, я начала наводить порядок, и тут в дверь протиснулся Муля.
– Господи!
– Наташ, не сердись. Сейчас скажешь, что я тебя продаю как Митрохин. Но Шмелев обещал, что ничего с тобой не случится. Он просто хочет посоветоваться.
– Кто такой Шмелев?
– Ну, помнишь, к кому на стрелку ездили?
– А, бледный! Он что, жив?
– Я слышал, он болел, операцию ему делали. Но сейчас, вроде, в порядке.
– А как ты меня нашел? Через Митрохина?
– Он давно за границей. Тогда же, летом уехал. Шмелеву все продал. А Шмелев меня на той неделе разыскал и попросил тебя найти. Он клялся, что ничего плохого тебе не сделает!
– Да верю, верю…
– Ну, я съездил в Утятин…
– Не поверю, что бабушка сказала, что знает меня.
– Я к ней не ходил. Зашел к соседке, тетя Клава ее зовут, она твой адрес дала. А сосед здешний сказал, где ты работаешь. Поедешь, Наташа?
– Придется.
Заведующая отпускать меня категорически отказалась.
– Ну и ладно, – сказала я. – Значит, судьба мне рассчитаться.
Муля изумленно смотрел, как я очищаю свой стол от накопившегося за столько лет барахла: что в корзину, что в пакет.