– Как все мерзко… бабушка просто кукловод. Кому стало хорошо от ее интриг?
– Мне, конечно, было плохо. Хоть и знали все, что ребенок не мой, а все же слава нехорошая. Оттого и уехала. А Сашка, пожалуй, получила что хотела. Они ведь неплохо жизнь прожили. И женой она Лешке хорошей стала.
– Ага, два сердца забились в унисон. А твое и мое в расчет не принимаются.
– Наташа, скажи, я очень виновата перед тобой?
– Господи, да в чем?
– Что сначала бросила, а потом забрала?
– Ты меня не бросала, тебе восемнадцатилетней меня навязали. А вот зачем вы меня взяли, до сих пор не пойму. Ты же меня всегда боялась!
– Я тебя любила, я искренне хотела тебе мамой стать. И Георгий Павлович тебя любил очень. И я не хотела, чтобы бабушка жизнь твою сломала. Она ведь считала, что все за нас должна решать ради нашего блага! Но твои пророчества любого напугают.
– Какие пророчества, мама? Ну, сказал восьмилетний ребенок, что у тебя не будет своей дочери, а будет чужая! Я себя имела в виду, а не твое не рожденное дитя!
– Ты просто не помнишь! Ты столько раз предсказывала, и всегда только плохое! Ты еще в Москве Вовке соседскому… помнишь Вовку?
– Не-а.
– Ты ему сказала: а у тебя дедушка умрет! И он умер через неделю!
– Мама, это участь такая дедушек и бабушек – умирать. Наверное, он был старый и больной.
– А когда девчонки во дворе тебя не приняли через скакалку прыгать, ты им сказала: переломаете ноги! И они на следующий день под машину попали.
– Помню. Мы их навещали всем классом в больнице. У Тани, действительно, нога была сломана, а у Вали – рука. И они на меня ничего такого не подумали. Мама, прекрати! Рождение Жорки тоже я тебе предсказала? Я специально подумала, что Новый год через полгода и к тому времени ты никак не управишься. Откуда мне знать, что ты уже беременна была. И неужели рождение сына – плохое предсказание? Ей-богу, никогда я не желала тебе зла, даже когда рвалась от вас всей душой!
– Девочки, не надо, – вмешался Павел Алексеевич, читающий лежа на диване под ночником газету. – Люда, оставь свои суеверия. И поразмысли-ка вот о чем: ты ведь тоже тогда решила все за Наташу, искренне желая ей добра. А она страдала. Никогда не видел свою ужасную тещу, но сдается мне, чем-то ты на нее похожа.
Утром как всегда: я на работу, они в институт. Лето заканчивается, клиентов много. Только после одиннадцати случилось «окно», и я пошла налить чайник. В коридоре столкнулась с Витей:
– Привет! А я вчера не заметила, когда ты ушел…
– Как же я тебя ненавижу! – прошипел он и пошел дальше.
У меня даже сердце заколотилось. Откуда такая злоба? Чем я его обидела? Не могла я ничего такого сказануть. В любом случае, выяснять не стану. Мало я перед Димкой унижалась, еще с этим…
Когда вернулась в наш офис, клиентов не было. Марина засела за список гостей:
– …Настя одна, Наташа вдвоем…
– Почему это? Настя замужем, а я девушка одинокая.
– Да ладно тебе! Настин бирюк с ней никуда не ходит, а Витя – малый компанейский.
– Да, но с Витей мы расстались, а другого я к твоей свадьбе подцепить не успею.
– Поссорились – помиритесь.
– Нет уж, я мирилась с мужем, и ни к чему хорошему это не привело…
– Наташ, из-за родственников?
– Да при чем тут родственники… а может, он из-за них так взбесился? Тогда история повторяется.
– Уедут они, и вы помиритесь.
– Нет, я поняла. Это из-за денег. Ну и козел!
Дамы мои на меня навалились с расспросами. А я, обхватив голову руками, прикидывала.
В последнее время к нам зачастил риелтор. Такие квартиры, как наша, в доходных домах рубежа веков в центре, активно скупались богатеями. Когда он озвучил свою цену, у Витьки вырвалось: «Можно классную тачку купить». Я резонно заметила, что в тачке не проживешь. «У мамы будем жить». Я отмахнулась. Благо, грянул дефолт, и сделки с недвижимостью накрылись медным тазом. А теперь он услышал, что у меня были деньги. И возненавидел!