Утром Света разглядывала бабушкины сокровища.
– Что за крышечка на колечке? – спросила она. – Для яда?
– Это траурное кольцо. На нем реликварий – место для хранения волос покойного.
– Ф-фу, – отбросила она кольцо.
– Напрасно ты брезгуешь, это очень распространенный обычай в XIX веке. А кольцо это по легенде не может быть ни продано, ни отдано, оно все равно вернется в семью.
Я кинула ложку в ящик со столовыми приборами, конфетницу выставила на этажерку и положила туда коробку с кольцом, прочую мелочь ссыпала в шкатулку с пуговицами.
На обед я прибежала домой. Света собиралась посетить еще несколько перспективных мест, а мне нужно было съездить в наш головной офис. Зашла Инка со своим ухажером, я пригласила их пообедать, Света махнула рукой и убежала. После обеда мы вышли на тротуар, и тут включился мой нос. Ну что ты будешь делать?
– Ой, – сказала я. – Придется вернуться!
Инка хихикнула:
– Иди, моя болезная, мы подождем.
Я влетела в комнату, вытащила пояса, сунула их в пакет и побежала догонять Инку. Они проводили меня до метро, и мы разъехались.
Вернулась я позже обычного. Открыла входную дверь и остолбенела: в коридоре, вечно погруженном во мрак, горел свет, пол был затоптан, дверь в мою комнату распахнута. Я дошла до двери на полусогнутых и чуть не упала: все в комнате было перевернуто, мебель порушена, вещи валялись на полу. Стена с тайником разворочена. На диване сидел милиционер.
– Вы хозяйка? – спросил он.
– Да, – прошептала я, привалившись к двери.
– Ну, не расстраивайтесь вы так, все живы, – сказал он. – Навскидку можете сказать, что у вас пропало?
– Разберу, так скажу, – ответила я, приходя в себя.
– Ну ладно, я завтра зайду, – и удалился.
И тогда меня как обухом по голове! Я развернулась бежать и врезалась в соседку.
– Любовь Михайловна, где Света?
– У меня, – ответила она.
Я влетела в ее комнату и увидела, что Света лежит на кровати, отвернувшись лицом к стене, а рядом на стуле сидит дядя Паша.
– Наташа, не пугайся, – сказала вошедшая следом за мной Любовь Михайловна. – Она жива.
– Что с ней?
– Вешалась, дурочка.
Я схватила родственницу за плечи и рывком повернула к себе. На шее Светы багровела полоса. Она беззвучно шевелила губами.
– Света, зачем? – крикнула я. – Неужели ты могла подумать, что я выставлю тебя вон, если ты останешься без денег? Ведь это у меня тебя ограбили! Я завтра же пропишу тебя! Я уеду в Сибирь к маме, там мне место найдется! Но ты не думай, деньги твои целы! Я просто побоялась оставить их в комнате! Они у меня в сейфе на работе.
– Так, перестаньте все! – скомандовала Любовь Михайловна. – Запомните: про деньги молчок! Пашка, понял?
– Есть, мэм! – козырнул ей дядя Паша. – Деньги сперли!
– Ты просто ничего не знаешь про них, дурак! Пока жилье не купите, никаких разговоров! Вы что, не поняли, что был наводчик?
– Но ведь про деньги знали только я и Света. А про тайник и вовсе…
Тут я заткнулась: про тайник знала Инка. Но не могла же она… нет, нельзя, чтобы про нее кто-то подумал.
– Догадаться можно было. Что к риелторам она ходила, знала даже я, – сказала Любовь Михайловна.
– И я, – подтвердил дядя Паша.
– И Северские знали, вы же у них про Дружную Горку спрашивали!
– Как всё было? – спросила я после паузы.
– Я первая домой вернулась, – присев на кровать рядом со мной, начала Любовь Михайловна. – Когда увидела этот разгром, ополоумела. Стою, воздухом давлюсь. Следом Северские вошли. Клавка завопила, побежала свою комнату проверять. Тут я из столбняка вышла, в милицию позвонила. Они сразу приехали. Стали все смотреть. Потом Света зашла. Увидела, спокойно повернулась к вешалке, разделась и ушла на кухню. Я ничего даже подумать не могла! А она взяла в ванной веревку, вышла на черную лестницу, привязала ее на этот чертов крюк…
– Сто раз я говорила, выбить его!
– Уже, – сказал дядя Паша.
– Пашка пришел вслед за Светой, видел, что она на кухню пошла. Он же глаз от королевы этой оторвать не может. Ну, и вышел вслед. А она уже хрипит. Подхватил, заорал…
– Михална – молоток, – сказал дядя Паша. – Мильтоны растерялись, а она сбегала за ножиком своим тупым…