– Давайте до отделения с нами, заполним протокол, вернем аппарат.
Ясно. Будет как в прошлый раз.
Да, так и было. Не по третьему, а по тридцать третьему заходу: почему я фотографировала? Да работа у меня такая! А когда вечером Севина газета выйдет, тут меня и повяжут со зла. Пока они еще не знают, что фотографии, изъятые у меня, переписаны.
В очередной раз попросили подождать за дверью. Господи, как я устала! Глаза закрываются и голова тяжелая. Мимо меня какой-то мужик вел старуху. А может, не старуху. Глаза выплаканные, руки трясутся. Видно, несчастье у нее. Мужик вроде знакомый? Да за пол дня, что я здесь ошиваюсь, уже всех сотрудников не по разу видела. Он поднял глаза, увидел меня и вздрогнул. Потом сказал:
– Рая, присядь.
Бережно усадил спутницу рядом со мной и сказал мне:
– Помоги нам, пожалуйста! Я заплачу, сколько скажешь.
– Ты что? – испугалась я.
– Ты же ведьма, ты все знаешь…
Сказал «ведьма», и я его узнала. Это тот, которому я счет предсказала.
– Да брось ты, это шутка.
– Какая шутка, если Ромка от кровопотери умер! Помоги!
Милиционер, вышедший из кабинета, где меня допрашивали, остановился и стал слушать. Ожила и старуха, сидевшая рядом:
– Это та ведьма, э? Как тебя звать?
– Наташа…
– Наташа, скажи, жив мой сыночек? Где он?
Горячая сухая рука впилась ногтями в мою руку. Такие же горячие сухие глаза впились в меня взглядом:
– Ну? Скажи, Наташа!
Это такая безнадега. Я ей сказала:
– Руку отпусти. Ты не хуже меня знаешь, что его нет давно.
– Знаю, нет. Мне бы тело его найти. Скажи, Наташа, где?
– Скажи людям, тебе что, трудно? – вмешался стоящий рядом милиционер. Профессиональное бездушие. Мать все глаза выплакала, а он мне: соври, чтобы от нас отвязалась. Ну, ладно, будешь в моем кукольном театре Петрушкой!
– А принеси-ка, мил человек, блюдце.
– Что?!
– Блюдце и стакан воды. Ты ведь ритуал заказывал? Значит, за твой счет представление.
Еще двое в форме подошли:
– Ну что ты, Костя? Вперед!
– Я заплачу, – снова сказал спутник старухи.
– А от тебя ничего не требуется, – сказала я.
– Ну! – гаркнул снова один из подошедших.
Костя принес выщербленное блюдце, судя по запаху, используемое как пепельница, и стакан, налитый водой до краев.
– Поставь на стол. Блюдце вытри насухо. Стул придвинь к столу, – командовала я. – Садись. Парня искал или только документы оформлял?
– Искал…
– Честно?
– Да мы вместе с Рифатом там все кусты облазили.
Спутник женщины кивнул.
– Тогда отпей, – я кивнула на стакан. – Так, снимай кольцо. Кинь на блюдце. Плесни в него воды, – положила руку Косте на затылок и мягко пригнула голову. – Гляди в кольцо. Говори, что видишь.
Вот сейчас скажет: «Ничего!» А я скажу, что, значит, не искал. И над ним будут смеяться, что всерьез в гадание поверил. А он вдруг глухим голосом:
– Мешок. Большой мешок.
– Где он? В земле? На земле?
– Нет, в небе.
Вот те на! Мешок в небе. На парашюте, что ли, летел? Прежде чем народ пугать, надо было расспросить, где парень пропал.
– Рядом что-нибудь видишь?
– Вода плещется, – Костя обмяк.
– Как тебя, Рифат? Усади милиционера к стене. Платок в стакане смочи, утри его. Понял, где искать? Не на земле, не в земле, а рядом с водой. Есть там вода?
Оживший Костя кивнул:
– Речка-вонючка.
– Вдоль нее пройди. И вверх поглядывай. Давай-давай на выход. Если хочешь дело раскрыть, – вперед.
– Давай, Костя, – подтолкнул один из зрителей.
– Я на машине, – сказал Рифат. – Сейчас Раю на такси отправлю – и поехали. Наташа…
– А вот мне ничего говорить не надо, – сказала я.
Все ушли. Я привалилась к стене и заснула, к чему давно стремилась всей душой.
Потом приехал Сева. Он безуспешно пытался меня разбудить. Потом вызвал «Скорую». Когда медики с применением всяких сильных средств пытались вывести меня из этого сна, перепугались и милиционеры.
– Вы что, не понимаете, что человеку нельзя столько времени не давать отдыха? – гремел Сева. – Этот стрелок редакционный, он же расстрелял своих коллег из-за того, что его с работы уволили. При чем тут Наташа?
– Но она сидела в засаде и снимала его приезд…
– Да потому сидела, что охранник ее не впустил. Вы бы охранника кололи!
Проспав часов четырнадцать, я, открыв глаза, обнаружила себя на собственной постели. На придвинутом к кровати кресле, положив голову на край подушки, спала Маруся. Резко сев, я схватилась за голову. В глазах все плыло. Вскинулась Маруся:
– Ну, ты как?
– Бывает хуже, но реже. Как я домой попала?
– Мы с Севой и Пашей тебя привезли. Еле у медицины отбили.