– Ой, Маруся, спасибо. Как я уколов боюсь! Ты что, всю ночь со мной сидела?
– Да нет, после четырех я спала. Я каждые полчаса давление мерила. Когда выше ста поднялось, уснула. Давай-ка померим еще раз.
Распахнулась дверь. Любовь Михайловна:
– Девчонки, завтракать! Я блинов нажарила.
– Ой, как есть охота! Маруся, ну его на фиг, твой тонометр!
Ай да Любовь Михайловна! Нажарила целую гору блинов, выставила варенье клубничное и сметану. Крикнула: «Пашка!», придвинула еще одну табуретку.
– Дядя Паша, а ты чего не на работе?
– В отгуле, – промычал дядя Паша, жуя.
– Ой, простите меня, люди добрые! Опять я шороху навела, хлопот вам доставила…
– Да брось, Наташа, – сказала Любовь Михайловна. – Это ведь я тебя под пули послала.
– Любовь Михайловна, никто в меня не стрелял. Я в кафе напротив сидела, когда стрелок туда пошел. Просто потом меня менты достали, я устала и заснула. Это от переутомления. А как же вы меня по лестнице волокли?
– Наверное, мне повиниться надо? – спросила соседей Маруся. – Наташа, мужики тебя вдвоем волокли, а по ступенькам Сева один понес…
– Ужас! Во мне почти 70! А Сева такой мелкий…
– Нет, нес он тебя уверенно. А тут сверху от нас Альгис спускается. Увидел, что Сева тебя как новобрачную несет, и в лице переменился. Мне бы сказать, что ты болеешь, а я промолчала. Не люблю я его.
– Ладно, Маруся, это, наверное, к лучшему. Да и нет между нами ничего. Так… ходит да душу травит. И дети у него.
– Наташа, а что в милиции было-то? Про стрелка нам Сева рассказал.
– Меня в редакцию охранник не пустил. Я села в кафе напротив и засняла приезд стрелка. Вот менты ко мне и привязались, откуда я знала, что будет. А еще в милиции, – тут я вспомнила вчерашний ритуал и застонала. – Господи, что я натворила! Разве можно так…
– Что, Наташа?
– Там знакомый был… так, пару раз пересекались. Он с родственницей… наверное, сестра. У нее сын пропал. И я, дура, им нагадала, что он мертвый в мешке.
– Так прямо и сказала?
– Да нет, заставила милиционера в воду глядеть. Он там это увидел.
– Есть такое гадание, – сказала Любовь Михайловна. – В «Князе Серебряном» упоминается. Не вини себя, не ты же это сказала.
– Но спровоцировала. Вот дура!
– Кончай самобичевание. Погляди лучше вокруг.
– Ой! Это кто ремонт закончил?
– Пашка с Маруськой. Я с вечера с тобой сидела, а они до полуночи все доклеили. Теперь осталось только линолеум закрепить и плинтусы прибить.
Запищал дверной звонок. Дядя Паша пошел открывать. Вернулся с каким-то импозантным мужчиной:
– Вот… еще один аллигатор, – и сел доедать блины.
Мужчина смотрел ошарашено:
– Я ваш сосед. Пришел поговорить.
Любовь Михайловна пояснила для меня и Маруси:
– Это который весь первый этаж откупил, – а потом гостю. – Да не волнуйтесь, Паша олигархов аллигаторами зовет. Блинков не хотите?
Кажется, любезность Любови Михайловны напугала гостя даже больше, чем дяди Пашин аллигатор:
– Спасибо, не надо. Я только поговорить…
Маруся сказала:
– Садитесь, я вам чаю налью. За трапезой беседовать удобнее. И от блинов зря отказываетесь. Любовь Михайловна часа два, наверное, пекла. Видите, какая стопа? Вчетвером едим, а все не убывает. Ты, Паша, что так странно ешь – то в варенье блин макнешь, то в сметану?
– Никак не пойму, что вкуснее.
– А ты перемешай.
Дядя Паша положил ложку сметаны на свою тарелку, потом плюхнул ложку варенья, перемешал, помазал блин, откусил и зажмурился от удовольствия:
– Правда, вкусно! Наташа, попробуй!
Я по-свойски ткнула блином в его тарелку, откусила и одобрила:
– Самое оно! И не приторно, и не кисло.
Маруся поставила перед гостем бокал с чаем, а он машинально потянулся к стопке блинов. Через некоторое время он метал их с не меньшим аппетитом, чем все мы. Потом я встала к мойке, и, несмотря на сопротивление дам, принялась мыть посуду. А Маруся вытерла стол и сказала:
– Ну, доставайте ваши бумаги. Вы ведь пришли уговаривать нас что-то подписать?
Гость объяснил, что собирается сделать на первом этаже офисное помещение, и просит согласия жильцов уступить ему парадное, с тем, чтобы сделать вход в квартиры через черный вход со двора. А он, в свою очередь, пристроит со двора для нас лифтовую шахту.
– Я так понимаю, вы обход квартир с нас начали? – догадалась я.
– Да. А почему вы так решили?
– Нормально выглядите. Не обруганный и не побитый.
Дядя Паша с Марусей синхронно хихикнули. Я задумалась: что это они больно дружно действуют? Может, у них второй заход? А как же Андрей? Потом продолжила:
– Почему с нас начали, понятно. Во-первых, наша квартира первая по нумерации. Во-вторых – одна из трех не расселенных коммуналок, причем самая сплоченная. Небось, риелторы сказали вам, что тут самые вредные жильцы? Да не мотайте головой. Лучше скажите, вы собираетесь это здание со временем все выкупить или на этом остановитесь? Если наверху останутся квартиры, то можно все решить миром и без членовредительства.