– А как?
– У нас тут остается 12 квартир, причем довольно малонаселенных. Чем вам жильцы мешают, пусть ходят через парадное. А чтобы клиенты офисов нам не мешали, ставьте здесь стеклянную перегородку с кодовой дверью. В лестничный створ – лифтовую шахту, нам же лучше, на этих сетках межэтажных такая грязь скапливается. Входную дверь расширяете, днем она открыта, вечером – на кодовый замок. Перегородку можно на металлической основе, а стекла – по вашему усмотрению. Но лучше витраж. Представляете, как это будет стильно? Мраморный камин и витражи?
Гость задумался.
– В общем, так. Подумайте, посоветуйтесь. И учтите: черная лестница узкая. Кто купит квартиру, в которую не только рояль, а даже холодильник не внести, тем более, гроб. И вечером во дворе страшновато.
– А остальных жильцов вашей квартиры такой вариант устроит?
– Тут все. Вы как?
Любовь Михайловна и дядя Паша кивнули.
– Как вы тут дружно живете!
Конечно, сглазил. Через два дня мы с Любовью Михайловной поссорились. Она вдруг заговорила об Инне.
– И к чему вы? Уж больше трех лет прошло.
– Она мучается. Не держи обиды.
– Я не держу.
– Ей можно прийти?
– Почему нет? Мы здороваемся при встрече.
– Так я ей скажу?
– Любовь Михайловна, к чему эти реверансы? У нас тут равные права. Кого хотите, того и приглашайте!
– Ты не поняла. К тебе прийти!
– А вот ко мне не надо. Я на нее зла не держу, но общаться не желаю.
– Из-за одного проступка ты забыла всё то хорошее, что она тебе сделала!
– Да больно уж проступок страшный.
– Не сам проступок, а его последствия. Это ведь просто деньги!
– Любовь Михайловна, миленькая! Всегда буду на нее глядеть и думать, что по ее вине я могла похоронить троих. Нет во мне ничего к ней! Она мне не нужна!
В общем, поругались. Вышли мы из дома: дядя Паша на работу, я – работу искать. По дороге он мне сказал:
– Да повинись ты перед Михалной, шея не переломится!
– Не могу, дядя Паша. Я прощения не умею просить, даже когда виновата. А тут…
– А зараза эта Инка не просто так вокруг нас вьется. Она ведь и ко мне подходила. Тоже говорила, что помириться с тобой хочет.
– Дядя Паша, ты что, всерьез думаешь, что тут второго дна нет?
– Как не быть, Наташенька… во, легка на помине!
Инка стояла у какой-то машины и, склонившись, беседовала с водителем.
– Подойдем? – спросил дядя Паша.
– Нет, лучше я послежу. А ты иди, дядя Паша, я вечером расскажу, что и как.
А что следить? Машина отъехала, а Инка подалась явно в сторону дома. И я пошла туда, куда и собиралась с утра – в свою бывшую библиотеку.
Дня через три в выходной вдруг дядя Паша приводит какого-то мужика в дом. Мы еще удивились: к нему, как и к Любови Михайловне, почти никто не ходил. Родни у них обоих нет, друзей, с которыми домами дружат, тоже. А он говорит:
– Наташа, поговори с человеком. Зовут его Ефрем Владимирович.
– ?!
– Я его по машине нашел. Это Инкин знакомый. Она по его заказу нас окучивала.
Любовь Михайловна выронила крышку от сковородки, и она с грохотом ударилась сначала о плиту, а затем об пол и закрутилась у ее ног.
– Ну, вот что, – сказала я. – Пойдемте все ко мне чай пить. Разговаривать будем или вместе, или никак. Любовь Михайловна, идете?
И поведал нам этот господин с редким именем, что является прямым потомком знаменитого российского медальера, который в своих работах использовал подпись «А» или «В.А.» (О! – вырвалось у Любови Михайловны). Будучи уже в почтенных годах, завел он любовницу, девицу из мещанской среды, отнюдь не красавицу и совсем необразованную, но обаявшую старца своей юной свежестью. Страдала супруга, взывали к нему взрослые уже дети, но тщетно! Перед смертью, последовавшей на 56-м году, он изготовил траурное кольцо, вложил свой волос в реликварий, и поручил единственной своей дочери после смерти передать его метрессе в знак памяти.
После смерти главы на семейство обрушились несчастья: бедность, болезни, неприятности по службе. Тогда и проговорилась девица, что отдала она золотое кольцо, так как поклялась папеньке исполнить его волю. А лучше бы продать золотую вещицу. Маменька, от многих несчастий будучи не вполне в здравом рассудке, рыдала и рвала на себе волосы, уверяя, что вместе с кольцом неразумная дочь передала в семью разлучницы удачу. И умоляла сыновей вернуть реликвию в семью. С тех пор в семействе от отца к сыну передается завет разыскать кольцо.