– Да будет вам! Стоит ли верить легендам.
– И я так думала, когда меня обокрали. Только ведь на третий день в милиции мне сказали, что колечко на трупе обнаружено. Вы тоже ссылаетесь на семейную легенду, что с кольцом в ваш дом удача вернется. Но подумайте, была ли удача у владелиц кольца? Передается оно у нас по женской линии. Ни у кого из них не было ни достатка, ни простого женского счастья. Да откуда ему взяться, если родоначальница наша божьи и человеческие установления нарушила? Скажу о себе. Я несчастной себя не считаю, мне жить интересно. Но соседи мои подтвердят: не было у меня ничего такого, чему позавидовать можно. И еще. Кажется, на мне потомство Аннушки пресечется. Есть у Кремера еще одна дочь, но она старше меня и тоже бездетная. Давайте, я вам это кольцо завещаю, а? Ну, не вам, так вашим детям? Вернется кольцо к вам по законам естественным. А то его и продавали, и дарили, и воровали, а оно возвращалось. Вы подумайте обо всем об этом, с близкими посоветуйтесь, а потом приходите.
– Хоть посмотреть на кольцо дайте!
– Это пожалуйста.
Гость вынул лупу из кармана и стал изучать кольцо. Соседи, видевшие его раньше, тоже вытянули шею: после всех этих историй вновь пробудился интерес.
– Тут клеймо ювелира, – сказал он. – Похоже, предок или его не сам делал, или дал знакомому ювелиру поставить именник для представления государственному пробиреру. Это Либих. Странный размер. Для женских пальцев великоват, а на мужские… разве что на мизинец.
– Мы с бабушкой Катей тоже об этом думали. Может, эта Аннушка крупной женщиной была. А может, кольцо ребенку еще не рожденному предназначалось. Отец ведь не знал, кто будет. А может, оно вообще на память, а не носить… так ведь и было, никто его не носил.
– Наташа, давайте договоримся о цене.
– Вижу, настроены вы решительно. Я не суеверна, но есть в этой истории какая-то чертовщина. Поэтому давайте сделаем так. Вы на месяц возьмете это кольцо у меня на проверку или как это называется? Атрибуцию, вот! Составьте документ и приходите, забирайте. Но если вдруг что-то случится с вами, не вините меня. И родных предупредите.
– Они, как и я, не суеверны.
– Я тоже не суеверная, однако, не исключаю, что вещь может копить в себе негатив. Главное, расскажите своим все как есть.
– А нет у вас знакомого ювелира, чтобы не жалко его было в случае чего? Какого-нибудь мошенника? Давай ему отдадим на проверку, – предложил дядя Паша.
Почему-то это предложение очень рассмешило всех. Отсмеявшись, Любовь Михайловна сказала:
– В одном Пашка прав. Цену должен установить кто-то третий.
А когда гость ушел, она стала просить у меня прощения за Инку.
– Да бросьте вы, – ответила я. – Вы не хуже нас с дядей Пашей, а лучше. Мы ждем от людей пакостей, а вы надеетесь, что они лучше, чем кажутся.
Через пару дней мы сдали кольцо на оценку. Причем меня по настоянию Любови Михайловны сопровождал дядя Паша:
– Возьми на завтра отгул и пойдешь с Наташей. Я теперь как вы плохая. Жду от людей пакостей. Не бестолковься, не кольцо ты охраняешь, а Наташу, понял?
Дядя Паша, озабоченный возложенной на него ответственностью, был хмур и молчалив. Я тоже была не в настроении. Все-таки собиралась распорядиться реликвией семьи, которую считала не вполне своей. Ефрем пришел с сыном. Это был хлыщ на вид в возрасте чуть за тридцать, высокий, худой, на папашу непохожий. Он с любопытством и с некоторым разочарованием повертел в руках мое колечко.
– Что, недорогая вещица? – подколол его дядя Паша.
– Ну, какая есть. Все-таки семейная реликвия.
– Не семейная, а антисемейная, – ляпнул дядя Паша.