– Мне не докладывали. Один раз Жорик в Питере затащил ее к психиатру. Больше, мне кажется, никто ее не лечил. Могу поставить диагноз по аналогии. У меня были знакомые дамы с диагнозом маниакально-депрессивный психоз. Что-то очень похожее у нее. Болезнь циклична, обострение два раза в год, осенью и весной. Начинается с маниакальной фазы. Мы с папой называли это «на метле полетать». Цепляется ко всем, поучает, ищет что-то обидное в чужих словах, кричит, оскорбляет. Ей становится немного легче, когда кого-нибудь доведет. Я первое время плакала, когда она ругалась. Потом поняла, что ей это приятно, и перестала. Еще один урок усвоила чуть позже: не просить у нее ничего. Если попросишь, она обязательно поступит наоборот, даже если просьба разумна. Я мечтала о коньках и самокате, поэтому их у меня никогда не было. Зато в моей комнате был угол, в котором пылилось с десятка полтора кукол, в которые я и маленькой не играла, а уж школьницей и подавно, ты же знаешь! Уже подростком я научилась ее болезнью пользоваться. Например, в последний год перед отъездом, помню, в моде были черные джинсы. Ну, умирала я, как мне хотелось появиться в них на вечере в школе! Если папу попросить купить, надо потом эти джинсы от мамы прятать, иначе она их порвет или порежет и папе скандал закатит. Было уже такое… Вот я и говорю как-то ей… по улице мы шли и встретили мою одноклассницу… а я Людмиле говорю: ужас какой эти черные джинсы, как спецовка. То ли дело традиционные. Нипочем такие не надену. На следующий день она мне их купила: ты толстая, а черное стройнит. Я померила – велики. Говорю, как мне их не хотелось, так и не подошли. Она не поленилась, бегала обменивать.
– И так два раза в год? А долго?
– Ну, по-разному. Месяц, наверное. Заканчивается большой истерикой. Тогда она уже понимает: что-то не то. Ищет болезнь, но не в душе, а в теле. Хватается за сердце, за печень, за что-нибудь, короче, что лечить можно. Прощается со всеми, всех прощает, на процедуры ходит. И наступает благословенная ремиссия… до следующего обострения.
– А муж-то как… что один, что другой?
– Любили они ее. Папа меня любил, но ее любил больше. Иначе бы не оставил на ее попечении. То же и Павел Алексеевич. Я его просила: или лечи ее, или Жорика отправь ко мне. Где там! Мальчишка у него на глазах в петлю полез, а он меня в этом обвинил. Боюсь я за брата…
– Ладно, иди спать, а я подумаю…
– Ба, не переживай! В жизни не всегда бывает так, как мы хотим. Как-нибудь приспособимся.
– Да, забыла спросить: что там с Митрохиным? Ты вся позеленела, когда Клавка о его смерти сказала. Наталья, только не врать!
– Моя правда неправдоподобнее вранья будет. Разговаривала я с ним сегодня… впрочем, уже вчера, время-то за полночь.
– Ты что, на кладбище заходила?
– Как ты догадалась?
– Зачем ты туда одна пошла?
– Я от перекрестка на попутной ехала, они памятник везли.
– Значит, судьба была тебе с ним встретиться…
– С Трохой?
– С демоном. И не делай больших глаз, демон является под личиной давно умершего знакомого.
– Ну, баб!
– Наташа, я всю жизнь пыталась оградить тебя от него. Ну, скажи, неужели ты считаешь, что я тебя не любила?
– Никогда так не считала. Ты мне позволяла то, за что родных детей наказывала.
– Я Людке тебя отдала, чтобы от демона удалить. Не могла отказать тебе, когда ты уже подростком вернулась, но за тот год извелась вся. Екатерина Семеновна просто избавлением для меня стала. Хотя, между нами, и она не без чертовщинки была, прости господи! Может, поэтому ты такая получилась, что и с той, и с другой стороны при зачатии бес стоял.
– Какая такая, ба? Что ты мне приписываешь?
– Я хотела рассказать тебе об этом, когда другая твоя бабка умерла. Уж больно ты несчастная была со своим Димкой. И если бы силой своей распорядилась…
– Какой силой?
– Ладно, будет, спать пора. Вспомни только поточнее, о чем вы с демоном разговаривали?
– Да почти не разговаривали. Про кольцо сказал, чтобы не показывала его никому, нет, не так… носила так, чтобы другие не видели.
– Какое кольцо?
Я показала.
– О господи! Траурное! Золото для них из поруганных святынь выплавляли, если покойный с нечистым знался. Убери, если демон так сказал.
– Бабушка, пока я здесь, спрячь у себя подальше. На пляже его на себе не укроешь.
– Ладно.
Бабушка встала и унесла кольцо в спальню. Возвращаясь, продолжила допрос:
– Еще что говорил?
– Что ребенка мне надо завести, тогда о работе думать не буду.
– А какой ребенок будет, он не сказал?
– Я и не спрашивала. Мне об этом Света рассказывала.
– Кто ее за язык тянул?