Я не заметила, как оказалась в лесу. Споткнулась о какой-то корень, упала и поняла, что больше уже не встану. Я решила лежать там до тех пор, пока меня не найдут волки. Умру, и все это закончится.
Тыльную сторону ладони защекотало, и я поднесла руку к глазам. Большой черный паук заполз на нее и поднял вверх две передние лапки, будто приветствуя меня. Девчонки всегда пищали, когда видели этих существ. Я же паукам завидовала. Такие странные и маленькие, а вселяют столько ужаса. Мое самое сильное желание: умереть этой ночью и в следующей жизни стать пауком.
И в тот момент, когда я смотрела на паучьи лапки, я подумала: «А почему умирать должна я? Я не сделала ничего плохого, я никогда не повышала голос, помогала по хозяйству и терпела все обиды. Почему именно я должна столько страдать? Неужели Галаш, который затащил меня в кусты, заслуживает хорошей жизни? Почему я должна страдать из-за слабовольной матери и нервной мамаши? И если уж я готова к смерти, то почему бы мне не отомстить перед этим? Ведь уже ничто не страшно. На все воля Божия, да? Да у черта на куличиках я видела Бога, который оставляет детей сиротами, позволяет умирать невинным животным и разрешает насильникам жениться на изнасилованных девочках. Я не хочу больше быть несчастной сироткой. Я хочу быть кем-то пострашнее паука. Кем-то, кого будут в своих кошмарах по ночам видеть не только дети, но даже взрослые.»
Я отпустила паука и попыталась встать. Не с первой попытки, но мне удалось подняться на ноги. Я была заполнена мыслями: «Галаш за все поплатится. Все мои обидчики будут молить меня о прощении. Меня больше ничто не напугает. И никто больше не сможет сделать мне больно. Я смесь злобы, обиды и жажды отмщения.» Говорят, люди уже рождаются со тьмой в душе. В ту ночь моя тьма обрела свободу.
Я шла от дерева к дереву в поисках убежища. Я хотела найти хижину какого-нибудь охотника или лесоруба, чтобы просто погреться. Но леший, невидимый хозяин леса, привел меня в другое место. Я не сразу осознала, что иду за нечистью, ведь я не оставляла ему никаких подарков. До сих пор не особо понимаю этого старика. Делает, что вздумается.
Однако, леший мне здорово помог. Я шла всю ночь и половину следующего дня. Приваливалась к деревьям для отдыха, лишь бы не упасть. В какой-то момент деревья стали расступаться и впереди показался высокий забор с массивными воротами. Дома за забором я не видела, да и протоптанных тропинок к этому месту не было.
Решив, что это место давно не жилое, я попыталась открыть ворота, но ничего не вышло. Они не поддавались, и я попробовала кого-нибудь позвать. Когда никто не вышел, я обессиленно привалилась к воротам, пытаясь решить, как мне попасть на ту сторону. Но мне не пришлось долго размышлять. Ворота дрогнули, и я поспешно отбежала. Ворча и чертыхаясь, черствая старушка отворила их и уставилась на меня черными с желтизной глазами.
— Зачем ты сюда пришла, дурнушка? — На удивление сильным голосом поинтересовалась она.
— Вы ведьма? — Спросила я вместо ответа.
Старушка недовольно скривила рот.
— Отвечай на вопрос, пока я не прогнала тебя восвояси.
— Если вы ведьма, то я пришла, чтобы стать вашей внучкой, — выпалила я, не зная, как именно мне сказать ей, что меня к ней привело.
— А если я просто хилая старуха?
— Тогда я все равно буду вашей внучкой, только непослушной.
Бабушка рассмеялась. Это был неприятный, скрипучий смех, от которого мурашки по спине бежали.
— А если я тебя в печи решу зажарить, то что ты сделаешь?
— Пауков не едят.
— А ты разве паук?
— Да, — продолжала говорить нелепые вещи я, — теперь да.
— Как же я могу стать бабушкой паука?
— А вы попробуйте, это не сложно.
Старушка насупилась, сморщив свой маленький носик. Я запомнила этот жест. Так она пыталась показать, что злится, но самой-то было смешно. Затем дала знак рукой, чтобы я следовала за ней. Бабушка провела меня в дом, усадила за стол на кухне и поставила передо мной кувшин с водой и корку засохшего хлеба.
— Здесь едят только так, — сказала она.
Я молча осушила кувшин, вода в нем отдавала болотом, а к хлебу не притронулась. Тогда мне казалось, что я больше никогда не смогу есть.
— Так зачем ты пришла на самом деле? Наверно мальчика какого хочешь приворожить? Дурнушки, как ты, обычно за этим приходят.
— Не нужны мне мальчики, — я покачала головой, — я хочу стать сильной. Чтобы сжигать этих самых мальчиков. И всех сжечь. Лишь бы никого не видеть.
— Да… Ты, ягодка моя, на весь мир озлобилась. И взгляд у тебя тяжелый.
Какое-то время старуха молча меня разглядывала. Затем спросила:
— Родителей нет, да?
— Папаня утонул, а маманя утопилась за ним, — я пожала плечами.
— Вот что, — бабушка тяжело вздохнула и тогда показалась мне действительно очень-очень старой, — я помру совсем скоро, а избу оставить не на кого… Так уж и быть, паучок, возьму тебя во внучки.
Я с облегчением кивнула.
С того момента я стала Рогнедой, паучихой и ведьмой, которой нельзя смотреть в глаза.
***
С криками петухов я ступила на деревенскую землю. Я два года не была здесь, и теперь это место казалось мне чужим. Бабушка учила меня читать, находить и использовать травы. Рассказывала, как призывать силы матери-земли. Она была славной старушкой, но слабой ведьмой. Она опасалась большой силы и старалась сдержать мою злобу.
По началу бабушка думала, что я просто поломанный, несчастный ребенок. Она считала, что заботой и новыми знаниями сможет вытеснить тьму из моей души. Бабушка расстраивалась каждый раз, когда я заговаривала о темной магии или о мести. Чтобы ей угодить, я затаила все в себе, и она радовалась, считая, что излечила меня. Старушка никогда не повышала на меня голос, не била и даже, узнав мою историю, не считала меня порченной.
— Ты когда-нибудь полюбишь. — Говорила она мне, — ты не человек, если никогда не любила.
Но я и не была человеком. Больше нет. Любовь — странное чувство, которое я не понимала ни в нежном возрасте, ни после. Зато я знала, что такое ненависть. И этого было мне достаточно.
Бабушка растила меня недолго. Через год она стала совсем плоха, успев научить меня только самому основному.
— Не причиняй другим боль, — сказала она перед смертью, — ты ведь хорошая, Рогнеда. Ты славная девушка. Не держи на других зла.
Но я не справилась с этим. Каждую ночь я засыпала, представляя, как сгорает в пламени Галаш. Как он кричит и мучается. Чтобы воплотить это в жизнь, через пару недель после смерти бабушки я решилась вызвать демона. Ее я похоронила за избой. Первое тело на моем погосте.
Демон, которого я призвала, был маленьким, злобным и юрким. Он попытался вцепиться мне в палец, но я придавила его к полу ногой и заставила мне повиноваться. Я никого больше не боялась. Особенно своих демонов.