Доктор Кеан выпрямился и спокойно ответил:
— Собирался тебя убить.
— Убить!
— Меня околдовали, не будем говорить кто. Я думал, что наконец у моих ног ядовитая гадина, но мной коварно управляло первородное зло и, поправ законы божьи и людские, я приготовился убивать. Но возблагодарим господа нашего!
Он упал на колени, помолчал, склонив голову, и вновь встал, уже полностью владея собой, как обычно. Роберту пробуждение показалось странным и жутким: комната освещена пламенем, а над ним отец с ножом в руке! Но больше всего его испугало необычное возбуждение, не характерное для такого сурового и неэмоционального человека. Сейчас, собравшись с мыслями, он осознал, что ими руководила чужая порочная воля, а они с отцом являлись лишь пешками в таинственной и роковой игре.
На улицах внизу потоки людей в панике устремились к гавани, но доктор Кеан жестом указал на кресло.
— Присядь, Роб, — сказал он. — Я тебе расскажу, что произошло со мной, а потом ты мне расскажешь про себя. Сравнив истории, сделаем выводы. Затем будем действовать. Необходимо закончить борьбу, но я начинаю сомневаться в нашей силе.
Он поднял кинжал и осмотрел его — от острия до эмалевых узоров.
— Очень необычный, — пробормотал он, пока сын завороженно наблюдал за ним, — острый, словно его только вчера сковали, а на самом деле, судя по рукояти, ему не менее пяти тысяч лет. Роб, мы столкнулись с чем-то нечеловеческим! Нам предстоит сражение с магом, чья мощь могла бы поразить величайших книжников в истории. Нам понадобятся все знания и вся сила Аполлония Тианского,[43] чтобы выступить против него!
— Против Феррары!
— Без сомнения, Роб, телеграмма с корабля была не чем иным, как происками Энтони Феррары! Так же, как и мой сегодняшний сон. Впрочем, это был не сон вовсе, я был под воздействием — как бы это назвать? — гипноза. Какое влияние эта злобная воля оказала на то, что нас с тобой поселили в соседних номерах, сообщающихся с помощью балкона, неизвестно, возможно, мы этого никогда не узнаем; но не будь соседство столь близким, врагу ни за что не удалось бы осуществить свой замысел. Прежде чем уснуть, я смотрел на звезды и одна из них словно начала увеличиваться в размерах, — возбуждаясь все больше и больше, доктор зашагал по комнате. — Роб, однозначно, кто-то держал перед моими глазами зеркальце или кристалл, и этот кто-то явно дождался удобного момента. Я поддался усыпляющему воздействию, тем самым добровольно, да, добровольно, отдав себя в руки Ферраре.
— Вы полагаете, что он тоже здесь, в гостинице?
— Совершенно уверен, что он где-то по соседству. Воздействие было слишком сильным, чтобы исходить откуда-то издалека. Вот что мне снилось…
Он опустился в плетеное кресло. На улицах стояло относительное затишье, но в гавани по-прежнему шумели.
Вскоре забрезжил рассвет и воздух стал необычайно влажен. Роберт сидел на кровати и слушал рассказ, события которого нам уже знакомы.
— Вы считаете, сэр, — проговорил Кеан-младший, когда доктор закончил, — что ничего из этого не происходило в действительности?
Брюс держал в руке древний кинжал, многозначительно глядя на сына.
— Напротив, — ответил он, — я точно знаю, что кое-что оказалось даже очень реальным. Моя задача отделить правду от иллюзии.
Оба замолчали.
— Определенно, — задумчиво нахмурившись, сказал молодой человек, — вы не покидали отеля, а просто прошли по балкону из своего номера в мой.
Доктор встал, подошел к раскрытой балконной двери, выглянул наружу, а затем вновь повернулся к сыну.
— Думаю, что это можно проверить, — объявил он. — Во сне, когда я поворачивал к дому, дому мумии, перед ним была огромная грязная лужа, как будто вечером туда выплеснули воду. Я в нее наступил, ну, или мне приснилось, что я сделал это. Вот и посмотрим.
Он сел на кровать рядом с Робом и, наклонившись, снял тапок. Прошедшая ночь таила в себе массу неприятных сюрпризов, вот и сейчас доктор Кеан застыл, показывая подошву сыну. Она была заляпана бурой грязью.
Глава 16. Паучье логово
— Нам следует разыскать дом, найти саркофаг — я уже не сомневаюсь в его существовании — вытащить и уничтожить его.
— Вы его узнаете?
— Безусловно. Это саркофаг царицы.
— Какой царицы?
— Мы с покойным сэром Майклом Феррарой безуспешно искали ее могилу много месяцев.
— Эта правительница оставила след в истории Египта?
Доктор Кеан загадочно посмотрел на сына.
— Официальная история отрицает ее существование, — начал он, но, явно желая закрыть тему, добавил. — Пойду-ка я переоденусь. И ты одевайся. Нельзя спать, пока неизвестно, что творится в том доме.
43
Аполлоний Тианский (1–98 гг. н. э.) — философ-неопифагореец, утверждал, что может творить чудеса и предсказывать будущее, основатель Пифагорейской школы в Эфесе.