Рита поняла это, став взрослой. Но всё равно любила свою безалаберную и взбалмошную двоюродную тётку, которая упрямо пёрла по жизни через горести и беды, которых на её долю выпало много. Пожалуй, слишком много. Потому и была – крикливая, несдержанная, вспыльчивая. Но сегодня Женьке словно шлея под хвост попала, она закусила удила и понесла, как взбесившаяся лошадь…
Весь вечер Женька недвусмысленно намекала, что в отличие от неё, Женьки, Рита с мамой живут в достатке и всё у них есть, ни в чём не нуждаются, как сыр в масле катаются. Это была неправда, но Рита молчала, не перебивала тётку – пусть выговорится, выскажет всё, что у неё на душе, ей тяжело и обидно, с ней поступили не по-людски, и кто – родная дочь!
Рита слушала и молчала. А так хотелось – возразить, осадить тётку, которая несла уж совсем несуразное: им с матерью всегда хорошо жилось, им её не понять, сытый голодного не разумеет. А она, Женька, на два дома разрывается: дочка норов показывает, отдельно жить хочет. А мать сумки им туда вози… Таскай, пока не сдохнешь! – выкрикнула Женька, упиваясь собственным горем, наслаждаясь им…
- А ты не таскай! – не выдержала Рита. – Пару банок отвези, и хватит с них. – И осеклась, встретив колючий, недобрый взгляд.
- Не таскай, не вози… Ты, что ли, повезёшь? – сварливо заявила Женька. – Вам-то хорошо, всего хватает, у вас-то всё есть…
Рита задохнулась от возмущения. Это у них всё есть? У них и денег-то не хватает, Ритина зарплата да мамина пенсия по инвалидности, Рита даже в институт поступила на вечернее отделение, а хотела на дневное, но на что им тогда жить? Экономили на всём, одежду сами шили, покупать не на что… Рита до сих пор ходит в стареньком пальто, в котором ходила в школу.
У Женьки всё со своего огорода, ешь не хочу, запасов в погребе хватает до весны. А у них? В магазине морковь несладкая, деревянная, свекла несъедобная, картошка гнилая, половина в мусорное ведро идёт. А другую в магазинах не продают. А на рынке не накупишься, московский рынок не рязанский, никаких денег не хватит.
-Да ладно! Денег у них нет, - не поверила Женька. – Вам на двоих много ли надо? Хватает, небось, и ещё остаётся. – Рите стало смешно:
- Да, мы же миллионеры, в деньгах купаемся, не знаем, куда их девать.
- Ты зубы-то не скаль, - окрысилась на неё Женька. – Ишь, сидит, лыбится весь вечер, весело ей! А тут хоть ложись и помирай! Выгнала меня Олька-то. В дом не пустила. И сумки вот, куда теперь девать? Обратно везти! Соседям продам, раз дочке не надо, – причитала Женька, обращаясь к сестре и не глядя на Риту. О том, чтобы угостить домашними соленьями двоюродную сестру с племянницей (раз уж Ольке не нужно), у Женьки не было даже мыслей.
И до Риты дошло: Женька, в очередной раз «рассобачившись» с мужем, спешно уехала к дочери – надеялась взять реванш и доказать «молодым», что они без неё никто. Чтобы уважали, ценили чтобы. Куда им без Женьки! Вон сколько всего привезла, и денег не возьмёт, зять совать будет, всё равно не возьмёт. Пусть им стыдно будет!
А они сбежали от неё, специально пораньше уехали, чтобы Женьку с собой не брать. Она бы им там устроила весёлую жизнь! Прямо в машине и начала бы – воспитывать. А ехать-то долго, – разгадала Рита Женькины намерения. И не удержавшись, прыснула. Зря она не удержалась…
Побивание камнями
- Смеёшься?! Над бедой моей смеёшься? – коршуном налетела на неё Женька. И понеслась…
Рита узнала, что она всегда была избалованной, дерзкой и самовольной, и к тому же, неудачницей.
- Моя-то Олька в девятнадцать замуж выскочила, а ты всё в девках сидишь, кому ты нужна – с таким характером! Не нашлось желающих…
Рита не верила, что это говорит ей Женька, главный Ритин поверенный в сердечных делах. С тёткой она делилась самым сокровенным, о чём даже матери не рассказывала. Вспомнилось, как весь день ждала звонка и не находила себе места – её любимый обещал сюрприз, многозначительно глядя на Риту и повторяя: «Завтра позвоню – узнаешь. После десяти не уходи никуда, жди. Если хочешь узнать…свою судьбу».
Глаза у него блестели, губы улыбались, Рита его поняла: предложение сделать собрался. По телефону. Боится, что она откажет, поклонников у Риты много, но любит она только его, хотя не смеет ему об этом сказать… Может, сам догадается? Может, догадался уже?
С утра Рита летала по квартире как на крыльях, перестирала-перегладила кучу белья, сбегала в магазин (меню должно быть праздничным, Женька в гостях)… и просидела до поздней ночи у телефона, так и не дождавшись звонка. Телефон молчал. Значит, Майрбек не отважился... Или просто передумал. Как же теперь жить?