– Не бери в голову. Скоро привыкнешь. – Антон отошел от раскладушки, нырнул под одеяло. – Это луна во всем виновата. Завтра же повешу на окно штору. Спи спокойно, дорогой товарищ.
– И тебе того же.
Больше этой ночью кошмары меня не мучили.
Новый день начался с ремонта. Настроение у всех было боевое, и даже поранившаяся вчера Лора решила по мере сил, участвовать в работе.
– Это лучше, чем без дела бродить по саду, – сказала она, рассматривая рулоны нарядных виниловых обоев. – Когда мы начнем оклеивать стены?
– Придется подождать, Лорочка, – дядя Павел передал мне пакет побелки, а потом достал из чулана несколько банок краски. – Терпение. Ремонт не прогулка, а скорее стихийное бедствие. Сперва надо замазать щели, побелить потолки, выкрасить рамы и только потом можно будет приступить к обоям. Кстати, как обстоят дела на втором этаже?
Дела на втором этаже обстояли неважно. После того как Лора порезала руку, мы больше не заходили в правое крыло дома, и работы там оставался непочатый край. Надо было наверстывать упущенное, и, оставив дядю Павла возиться с проводкой, Антон, я и обе мои сестренки заторопились наверх.
– Сперва закончим комнату, в которой нашли рисунок, тогда останется еще одна каморка и коридор, – Антон распахнул дверь, галантно пропуская вперед девчонок. – Лора, ты сможешь отдирать обои?
– Если только одной рукой.
Работа закипела. Поднявшись на стремянку, Антон ползал под потолком, замазывая трещины, Саша с хрустом отдирала пласты обоев, Лора давала ценные указания, а я прибивал отошедший от стены плинтус.
– Смотрите! Вот это да! – Саша захлопала в ладоши.
– Еще один рисунок? – поинтересовался собравшийся было слезать со стремянки Антон.
– Да смотрите же!
Теперь, когда стена оказалась полностью освобождена от обоев, стало видно, что лист фанеры, на котором еще вчера красовался загадочный символ, на самом деле был небольшой дверкой.
– Что, если там подземный ход?! Представьте, сейчас мы откроем дверцу, а за ней винтовая лестница, спускающаяся в подземелье. Ход приведет нас в пещеру, где прятали награбленное золото разбойники. Короче, мы найдем клад и жутко разбогатеем, – возбужденно тараторила Саша. – Лично я куплю себе много-много фарфоровых кукол и целый батальон Барби. А еще бижутерию из чешского стекла.
– В наших краях никогда не было разбойников. Скорее всего ты нашла замурованную дверь в соседнюю комнату. В доме часто делали перепланировки.
– Ах, Антон, романтик в тебе умер, наверное, еще в первом классе. Лучше помоги ее открыть, кажется, она заколочена.
– Подождите, – изображавшая начальницу Лора оттеснила нас от фанерной двери. – Надо позвать взрослых. Пусть дядя Павел ее и откроет.
– Я мигом! – Саша резво выбежала из комнаты, на ходу напомнив: – Учтите, клад будем делить поровну.
Вскоре она вернулась в сопровождении дяди и тети. Дядюшка и племянница весело болтали, а в глазах тети Иры мелькал плохо скрываемый испуг.
– Похоже, это выход на лестницу, – предположил дядя Павел и поддел фанерный лист острием стамески. – Сейчас все выясним. С рождения здесь живу, а всех секретов дома так и не узнал. Ну-ка, поднажмем!
Дверь отворилась неожиданно легко, дядя потерял равновесие и, схватившись за стену, распорол ладонь торчавшим из нее гвоздем.
– Черт! – пробормотал он, вытирая кровь. – Экий я неловкий.
Тетя Ира тут же занялась его царапиной, а мы с любопытством сгрудились у дверного проема. В ноздри ударил спертый запах много лет не протвериваемого помещения, Саша громко чихнула.
– Я же говорил – ничего особенного, – Антон отошел в сторону. – Обыкновенный чулан, и никаких разбойничьих кладов.
Он был прав – за дверью находилось узкое, вытянутое помещение, некогда отгороженное от комнаты. Небольшая груда хлама в углу чулана на клад была похожа мало. Мы с Антоном занялись своими делами, а Саша и Лора начали с интересом разбирать никому не нужное барахло. Вскоре они вынесли на середину комнаты охапку детских платьиц и небольшой фанерный чемоданчик.
– Ребята, помогите открыть замок, – попросила Лора.
Работавший под потолком Антон не отреагировал, а я взял стамеску и взломал нехитрые замочки чемодана. Стоило мне только открыть крышку, как проворная Саша выхватила оттуда какой-то предмет и закружилась с ним по комнате:
– Я самая счастливая! Я самая счастливая! Это лучше любого клада!
Сестренка прижимала к груди пропахщую пылью старую куклу. Вместо глаз у игрушки были жутковатые дыры, и к тому же отсутствовала одна нога. Но Сашу это не смущало, она продолжала носиться по комнате, изображая то ли вальс, то ли пляску новозеландских людоедов.