Лестницу освещали багровые пятна заката. Взбежав по скрипучим ступеням, я миновал коридорчик и остановился у заветной двери. Вдруг я почувствовал, что не могу пошевелиться, в горле пересохло.
– Простите… можно… можно мне войти? – пальцы неуверенно постучали по дверному косяку.
Дверь распахнулась, оглушительно стукнув по стене коридора, – на пороге стояла одетая во все черное, бесконечно древняя старуха. Она поманила меня высохшей рукой, я сделал шаг и едва не сорвался в возникшую под ногами трещину. «А под половицами поджидает пропасть, дно которой покрыто толстым слоем шуршащих насекомых», – очень некстати всплыла в памяти фраза из «Страшилок».
– Входи, не бойся, – прошелестел старушечий голос. – Входи, пока открыта дверь.
Последние сомнения исчезли – ведьма явно собиралась заманить меня в ловушку, сбросить на дно страшной пропасти. Я попятился, отступая к лестнице. Вокруг, заполняя коридор, струились полосы тумана, с потолка закапала вода.
– Вернись, мальчик! Подойди ко мне! – требовала стоявшая на краю трещины ведьма. – Сделай шаг…
– В чем я виноват? В чем виновата моя сестренка? Тетя? Дядя? Не надо больше кошмаров и несчастных случаев! Отпустите нас, и мы с Лорой и Сашей навсегда уедем из этого дома!
– Тебе надо…
– Мишка, с кем ты говоришь? – сестра потянула меня за рукав. – Там же никого нет.
– Мне показалось, что ведьма хотела поговорить со мной. – Я растерянно озирался по сторонам, но одетая в черное старуха бесследно исчезла вместе с сыростью и болотным туманом, а дверь в комнату была по-прежнему плотно закрыта.
– Скорее заманить в ловушку. Но теперь это неважно. Главное – Лизонька снова зовет нас в гости. Ты готов?
– Да, – помедлив, согласился я.
Александра захлопала в ладоши, а потом взяла меня за руку, и мы стремглав помчались вниз по лестнице.
Лизонька ждала нас в саду. Она поспешно пошла вперед, указывая дорогу. Впрочем, идти пришлось недолго – прямиком к старым качелям. Там было ветрено и тоскливо. Я посмотрел на счастливые лица девчонок, и мое сердце наполнилось предчувствием скорой беды.
– Становитесь на качели с одной стороны, оба, – скомандовала Лизонька.
– Вряд ли у нас… – попытался возразить я, но маленькая, похожая на фарфоровую куклу девочка не терпела возражений.
– Делайте, как я сказала! Даже если время бежит по кругу, нельзя тратить его впустую.
Взобравшись на качели, мы начали раскачиваться. Взмахи становились все шире, и вскоре перед моими глазами замелькали деревья в золотой осенней листве.
– Выше! Выше! – восторженно взвизгивали девчонки. – Выше!
В какой-то момент сознание вырубилось, а когда я вновь смог воспринимать действительность, то обнаружил, что вокруг произошли невероятные перемены. Сумерки рассеялись, и, хотя солнце скрывали низкие облака, на дворе явно была середина дня, а не вечер. Я слез с качелей, осмотрелся. Дом дяди Павла выглядел, как новый, сад словно помолодел – корявые яблони превратились в молоденькие саженцы с побеленными стволиками. А главное – лето вдруг сменилось осенью…
– Где мы?
– В моем дне. Я живу в нем долгие годы, почти столетие, – Лизонька грустно вздохнула. – Просто так отсюда не вырваться.
– То, что вы несколько необычная девочка, я подозревал давно, но до такой степени… Кто вы? Призрак?
– Она не призрак. Лизонька – несчастная жертва вероломства и жестокости. Злая женщина обрекла ее на страшные муки, погубила невинную жизнь. – Саша всхлипнула, вытерла нос рукавом куртки. – Когда я узнала о судьбе несчастной Лизоньки, то долго плакала, а потом поклялась помочь ей. И ты, Мишка, должен в этом участвовать. Ты поможешь ей освободиться?
– Конечно. Я не хочу, чтобы кто-то страдал. Скажите, Лизонька, вас заколдовала живущая на третьем этаже ведьма?
– Это случилось очень давно, – начала грустный рассказ золотоволосая девочка, – в ночь, когда пришел двадцатый век. Прежде мы очень дружно жили вдвоем с папенькой. Он овдовел, когда мне было пять лет, и с тех пор папенька заботился обо мне, дарил много игрушек, построил эти замечательные качели. Но в ночь нового века все изменилось. Папенька пригласил много гостей, и среди них была она – рыжеволосая красавица с загадочными изумрудными глазами. Эта женщина околдовала моего отца. Вначале я не хотела видеть ее, но она оказалась такой ласковой, внимательной, доброй, от нее так сладко пахло ванилью… Она заставила полюбить и себя, и свою дочурку Тату. Казалось, жизнь налаживалась, но сердце моей мачехи таило много зла. Коварная женщина хитростью добилась моего расположения, а потом сделала своей помощницей. Ее ненаглядная Таточка жила, не зная печали, а меня все глубже затягивала бездна черной магии. К десяти годам я уже знала и видела столько ужасного, сколько большинству людей не доводилось видеть за всю свою жизнь.