Встревоженный долгим отсутствием Лоры, Странник предложил встретить ее на автобусной остановке, и теперь мы сидели на скамейке возле погасшего фонаря и дожидались появления автобуса. Время приближалось к полуночи.
Наконец по выщербленному асфальту скользнул свет фар и из-за угла выполз старенький усталый автобус. На остановке сошли двое. Первым, разглядев нас в темноте, к скамейке подошел Антон.
– Привет. Спасибо, что встретили.
– Как дядя Павел? – спросил я.
– Он так неудачно приземлился на эту дурацкую люстру, что сломал себе ребро. Придется ему несколько дней пробыть в больнице. Но поводов для паники нет. Теперь он лежит в соседней с маминой палате.
– Представь, Мишка, нас случайно заперли на территории больницы, потом очень долго не было автобуса, мы решили идти пешком, короче… – заметив Странника, Лора осеклась на полуслове, ослепительно улыбнулась, поправила волосы и, неожиданно смутившись, пробормотала: – О, это ты…
Наша компания миновала сонные переулки, подошла к угрюмому, притаившемуся в глубине сада дому.
– Мне пора, – проводив нас до калитки, Странник собрался идти прочь. – Доброй всем ночи.
– Как? Ты уже уходишь? – расстроилась Лора. – Может быть, выпьем чаю, поболтаем и все такое…
Он согласился. Мы вошли в темную прихожую, я попытался нащупать выключатель, как вдруг нам в глаза ударил яркий сноп света.
– Вы вернулись! Ура! – едва не выронив фонарь, Саша бросилась к сестре, повисла у нее на шее. – Пока вас не было, во всем квартале вырубился свет, пришлось нам сидеть в темноте.
– Бедняжка, – посочувствовала Лора. – Тебе, наверное, было очень страшно.
– Вовсе нет. Лизонька сказала, где у дяди Павла хранится фонарь. Мы…
– Опять эта Лизонька! – сестра досадливо поморщилась и, не слушая возбужденной болтовни Саши, прошла на кухню. – Антон, в доме есть свечи? Похоже, нам придется ужинать в довольно романтической обстановке.
Собственно, кроме чая, в доме не обнаружилось ничего съедобного, и чаепитие превратилось в нескончаемую болтовню при свечах. Я понимал, что влюбленную парочку не очень-то радует наше общество, но никому из ребят не хотелось расходиться по темным обесточенным комнатам пустого дома.
– Прочти что-нибудь из своих баллад, Странник, – неожиданно попросила Лора. – Я никогда не слышала ничего подобного.
– Не сейчас, – он улыбнулся, посмотрел на чинно сидевшую у круглого стола компанию. – Думаю, мои юные друзья не очень любят стихи. Лучше я расскажу одну легенду. Надеюсь, она заинтересует всех собравшихся. В ней больше вопросов, чем ответов, но именно эта неопределенность некогда привлекла и заинтересовала меня. Это рассказ о том, кто никогда не останавливается и, постоянно меняясь, остается самим собой…
Наши лица озаряли золотые язычки пламени трех стоявших в стаканах свечей, за окнами разлилась чернильная темнота, и эта обстановка очень подходила для таинственного повествования. А Странник тем временем начал рассказ:
– Неважно, где и когда случилась эта история, в каком уголке Земли, в какие времена… Солнце клонилось к закату, дорога была пустынна, и только одинокий путник шел по ней, вздымая с каждым шагом маленькие облачка пыли. Внезапно он заметил, что багровые всполохи заката озаряют не западную, а северную часть небосвода. А потом путник почувствовал подступившую с севера волну страха и отчаяния. Дорога сама привела его к полыхавшему жарким пламенем хутору. Жители соседней деревни с ужасом наблюдали за происходящим, а возле объятых пламенем построек металась обезумевшая от горя женщина. Вот она заметила стоявшего поодаль путника, их взгляды скрестились, и чужестранец понял, кого увидела в нем эта несчастная. Огненный вихрь с ревом рвался к небу, жар отбрасывал пытавшихся приблизиться к постройкам храбрецов, а таинственный прохожий, не дрогнув, шагнул сквозь стену огня. Люди замерли и, казалось, даже перестали дышать, миг ожидания превратился в вечность, женщина с ужасом и надеждой смотрела вслед незнакомцу… А потом из огненного ада вырвались двое: мужчина и уцепившийся за его шею ребенок. Увидев свою крошечную дочурку живой и невредимой, женщина вскрикнула от радости и без чувств упала на дымящуюся, раскаленную землю…
– Молодец! Молодец этот путешественник! – воскликнул увлеченный рассказом Антон. – Он настоящий герой!
– Именно так и подумали жители деревни. Они даже устроили в его честь праздник. Но в самый разгар веселья в дом, где чествовали героя, вошли жандармы и, увидев сидевшего во главе праздничного стола незнакомца, сказали: «Этот человек очень опасен. Находясь в нашем городе, он совершил страшные преступления, и теперь по нем плачет виселица. Мы пришли, чтобы передать его в руки правосудия». Селяне не поверили жандармам. Они начали наперебой рассказывать о бесстрашии и благородстве человека, не побоявшегося шагнуть в огонь ради спасения чужого ребенка. Спор грозил завершиться кровопролитием, но вот молчавший до поры путник поднялся и сказал: «Не спорьте понапрасну. Я действительно совершил то, в чем меня обвиняют». И тогда мать спасенной девочки воскликнула: «Пусть так! Но своим поступком он искупил вину и доказал, что раскаивается в содеянном». «Я никогда ни в чем не раскаиваюсь», – откликнулся странный гость. «Так кто же ты – герой или злодей?» – спросили его селяне и жандармы. «Я тот, кого вы хотите во мне видеть. Я становлюсь героем, если кто-то верит в меня, я убиваю и приношу боль, если вокруг слишком много пороков и люди утратили веру в добро. У меня много прозвищ, но нет имени. Пока существует мир, у моей дороги не будет конца». Он умолк, и люди не могли понять, кто же стоит перед ними – безумец, пророк, посланник неведомых сил? «Так кто ты, чужестранец?» – настойчиво повторила мать спасенной девочки. «Прочтите в своем сердце», – усмехнулся он и не спеша пошел прочь. И никто не мог удержать вечного странника, ибо даже камни расступались перед ним и океан превращался в проторенную дорогу…