Он поднялся с колченогого стула, подошёл ко мне, всеми правдами и неправдами пытавшейся держать в поле зрения всю комнату, и ущипнул за щёку. Невольно вспомнился гулявший по сети анекдот: «Сжечь! — Но ведьма красивая. — Хорошо, но потом сжечь». К счастью, писарь развлекаться не собирался, перебросился парой слов с солдатом и вернулся за стол. Уф, от сердца отлегло!
— Где я? В каком городе?
Может, и глупо, но хотелось знать, куда занесла судьба.
— В тюрьме милая, в тюрьме славного города Орха.
Я хотела задать ещё один вопрос, но тут в комнату вошли двое, и он повис в воздухе.
Несмотря на то, что оба мужчины были одеты предельно скромно, в походную одежду, даже сапоги от грязи не отчистили, сразу поняла: меня почтили не простые люди. Опытный глаз заметил и перстни на мясистых пальцах одного и подозрительно застёгнутый наглухо ворот колета[6] другого. Сам факт, что мужчина носил не просто рубашку и шерстяную безрукавку, а сшитый по фигуре кожаный жилет с меховой оторочкой и воротником-стоечкой о многом говорил. Как и один — единственный перстень на пальце. Аристократы унизывали руки кольцами, этот же носил всего один крупный перстенёк с неогранённым камнем. И всё, больше никаких украшений, только под застёгнутым воротом, как вопила интуиция, прятались цепочки артефактов.
Цепкий взгляд первого, того, что помладше и потучнее, впился в лицо. Я заёрзала и невольно отвернулась — настолько неприятно. Такое впечатление, будто этот чернявый мужчина с раскосыми глазами собрался прожечь во мне дыру.
— Стул мне и мэтру Алидису, — распорядился мужчина и небрежно кинул перчатки на стол. Дорогие, из телячьей, а не свиной кожи, на меху. Впрочем, и сапоги у него, хоть и грязные, но франтовские, с отворотами.
Писарь подскочил и пулей выскочил за дверь. На его стул тут же полетело два плаща, и я укрепилась в догадках: меня почтила вниманием верхушка местного общества. Видимо, посох архиведьмы и Врата сыграли свою роль, иначе стал бы меня допрашивать надменный верховный инквизитор? Да, они не представились, но раз на руках столько золота, а в спутниках — маг, у которого денег куры не клюют, пазл складывался только в эту картинку.
Запыхавшиеся солдаты втащили в допросную два кресла. Оперативно. С какой скоростью они их вниз тащили? Но сами виноваты — знали ведь, что начальство придёт, и не подготовились заранее.
Инквизитор и маг заняли места напротив топчана, обменялись взглядами и, покосившись на меня, перебросились парой слов. Сложно сказать о чём — выражения лиц оставалось бесстрастным.
Занервничав, поискала глазами солдата и не нашла. Полностью обозреть комнату мешало положение тела, и это, признаться, нервировало.
От мысли, что могу разделить участь Андреаса, по спине пробежал холодок, а платье мигом намокло от пота. В горе и в радости — это не на костре! Я не языческая жена, чтобы следовать за мужем, мне жить хочется. И не Джульетта, предпочитаю оплакивать Ромео на этом свете. Видимо, не так сильно люблю, раз не рвусь вслед за ним к местному Создателю. Печально, но ничего не поделаешь.
— Итак, начнём, — инквизитор хрустнул пальцами и слегка подался вперёд.
Запыхавшийся писарь успел плюхнуться на стул и яростно вцепился в перо, готовый тут же, с места в карьер, настрочить целую поэму.
— Тебе известно, в чём тебя обвиняют?
Мотнула головой.
Догадываться догадывалась, но в таких случаях лучше помолчать.
— В ведьмовстве и укрывательстве преступника. Преступника, посягнувшего на имущество короля, — подчеркнул инквизитор.
Плохи мои дела! Закопают и скажут, будто так и было.
— Перед лицом Ио, признаёшь ли ты обвинения? — тем же ровным сухим тоном продолжил инквизитор. Колючие глаза буравчиками сверлили кожу.
— Нет, — вздохнула я и, не выдержав долгого напряжения, легла: руки уже дрожали и болели. Придётся проявить неуважение к суду. — Мэтр Свен Гилах уже объяснил мне и сам же признал, что это навет.
Правильно, Ира, никто уже не проверит, с мёртвых спроса нет, а Свен действительно обещал помочь.
Хлюпнув носом, не на публику, действительно засвербело, уткнулась в еловые доски. Гладкие, отполированные — не одна я на них лежала.
— Мэтра Свена Гилаха мы спросим особо, когда тот придёт в себя. Надеюсь, он подтвердит твои слова.
Свен жив? Неужели… Свен жив!
Наверное, я напугала всех четверых, когда неожиданно начала хохотать и биться на скамье в нервном припадке. Могла бы, на одной ноге бы попрыгала и расцеловала инквизитора за чудесную новость.
Раз расспросят, значит не при смерти. Или?..
6
Колет — мужская короткая приталенная куртка без рукавов (жилет), обычно из светлой кожи в XVI–XVII вв.