Нахмурилась, гадая, в какую авантюру втянул меня маг. Но есть обстоятельства, когда не выбирают. Закатить истерику и отказаться всегда успею, а вот так хорошо устроиться в чужом городе шанс может никогда больше не выпасть.
— Вещи какие в «Диком кабане» остались? — Свен отрезал краюшку хлеба, положил на неё ломтик ветчины и отправил в рот. — Я вчера не спросил, только уведомил: новую поломойку искать надобно.
Покачала головой: какие вещи, если деньги недавно только завелись?
Интересно, что подумали Йоханес, Грета, хозяин, когда к ним пришёл цеховой маг? Дорого бы дала, чтобы увидеть вытянувшееся лицо зазнайки-подавальщицы! Она ведь меня за человека не считала: «Иранэ, подай! Иранэ, вон пошла, дура безрукая!». А сама-то! Так, Ира, стоп. Плевала ты на эту Грету с высокой колокольни.
— Что чертить придётся?
— Увидишь, — уклончиво ответил маг. — И чертить, и рисовать. Только, — он выпроводил Агну за мёдом и шёпотом продолжил, — о том, что женщина, помалкивай! Я тебя мужчиной переодену, скажу — подмастерье, племянник мой. Но, смотри, ежели приз другому отдадут, опять полы в трактирах мыть будешь!
Так, кажется, ситуация медленно проясняется. Некая особа или организация устраивает конкурс эскизов или проектов, а Свен хочет на этом нагреться. Уж не знаю только, зачем ему лезть в чужую сферу деятельности… Покосилась на мага, но не стала спрашивать: вряд ли он расскажет подробнее.
Носить мужское платье согласилась без проблем, только поинтересовалась, накажут ли, если заподозрят, что девица. Оказалось, нет, местная религия не запрещает, как христианство в Средние века, но общество не одобряет. Типично для феодального строя. Женщине — кухня, церковь, дети, поднос и тряпка, мужчине — циркуль, меч, перо и мастерок.
Раз уж затронули гендерную тему, расспросила о правилах приличия. Список запретов оказался коротким и не включал грамотность и торговлю. Приятно, значит, положение женщин в Галании выше, нежели, скажем, в герцогстве Бургундском. И церковь Цербером не снуёт по рядам прихожан, выискивая ересь.
В Галании двоебоежие. Вернее, бог похож на Януса, един в двух лицах. Захочет — женщиной обернётся, захочет — мужчиной. Зовут его Ио. Вот так, коротко и просто.
О местном божестве рассказывала Агна, Свен только переводил, хмыкая в кулак после каждого восторженного пассажа о мудрости Ио. Наконец маг не выдержал и заявил: бог давно покинул Галанию, а простой люд по старинке шлёт ему молитвы.
— Откуда вы знаете? — подбоченилась Агна.
— Потому что маг, — отрезал Свен. — Именно нам, магам, Ио явился в последний раз, наделил силой и велел бороться со злом. Сам же ушёл в иные миры, менее совершенные и слабые.
Служанка покачала головой, пробурчала какое-то ругательство и разлила… О, это был кофе, кофе со сливками! Неземное наслаждение!
Через полчаса я вслед за Свеном тащилась по улицам Нурбока к Дворцу правосудия. По дороге по привычке рассматривала прохожих, запоминала жесты, манеру поведения, пыталась переводить вывески и обрывки случайно подслушанных фраз.
Дворец правосудия оказался мрачным безвкусным зданием, украшенным огромным гербом. На нём лиса держала виноградную гроздь. Невольно вспомнилась знаменитая басня, но местные правители наверняка не знакомы с творчеством Эзопа. Над гербом реял алый штандарт с вензелем золотым шитьём. Разглядеть инициалы монарха не удалось: Свен толкнул в спину, поторапливая.
Внутри оказалось душно и многолюдно: в холле дожидались решения дел десятки людей. Счастливчики оккупировали скамьи вдоль стен, остальным приходилось стоять.
Маг целеустремлённо двигался вперёд, рассекая толпу. Я болталась за ним, как шарик на верёвочке, поминутно говоря: «Извините! Простите!». На нас недовольно косились, шипели, но молчали. Судя по одежде, все посетители не отличались достатком: ремесленники, мелкие торговцы. У многих блестели на груди цеховые знаки: сапоги, подковы, ножницы. У Свена тоже значок есть: меч в паутине. Если рассуждать логически, меч — символ цеха стражи, а паутина — атрибут магии.
Протиснувшись к дверям в конце коридора, Свен велел обождать и заглянул внутрь. Я же осталась стоять под перекрёстными взглядами солдат, недобрыми, очень недобрыми. Ну да, до них уже дошла весть, как из-за меня поступили с их товарищами.
Наконец Свен махнул рукой, и я вошла в зал заседаний. Странно, но он практически не отличался от наших, даже клетка для заключённых имелась. Именно в неё меня и посадили, приставив охрану.