С объектом работ меня ознакомили в тот же день.
Деловито осмотревшись, тут же отдала ряд распоряжений. Никакого чёрного и красного, только спокойные тона. Тот пылесборник, он же ковёр, убрать, заменим-ка мы его какой-нибудь вазочкой. Не знаю, дарят ли герцогине цветы, но будет, куда поставить.
День пролетел незаметно. Даже ела я на месте работ — уплетала куриные ножки с хлебцами. Вилок не подали, салфеток тоже, так что пришлось по рабоче-крестьянски.
Носки, благодаря которым я выглядела мальчиком, сбились и сползли, жутко чесалась грудь, но я терпела. Вокруг столько глаз — разумеется, за мной следили, — что тут же доложат о странностях племянника цехового мага.
Вечером, составив план необходимых изменений, отправилась ужинать.
Я опять удостоилась чести сидеть за одним столом с её светлостью и на этот раз внимательно слушала, стараясь понять, о чём говорили. Погружение в языковую среду — лучший способ выучить чужую речь. Пора пополнять словарный запас и общаться без переводчика.
А после, когда я планировала посмаковать местный вариант сбитня, глядя в окно на звёзды, за меня взялся Свен. Он потащил в библиотеку, зажёг свечи и достал с полки какую-то книгу. Как и положено магу, сделал это без помощи рук, хотя на стремянку и забрался.
— Что это? — я вопросительно уставилась на пыльный том в потрёпанном переплёте.
— Твой учебник. — Свен отодвинул стул и уселся рядом. — Самая простая книга из всех, что есть, да ещё и с картинками. Ты же хотела учиться — так учись. В день — по странице.
— То есть мне придётся читать самой?
От мысли остаться один на один с тарабарщиной стало плохо. Мой галанийский не настолько хорош, чтобы понимать все вывески, тем более книги.
Свен кивнул, но пообещал помогать.
Начали мы с названия. Маг прочёл его, затем написал на бумаге, волшебным образом возникшей из кармана, и начал знакомить с местным алфавитом.
Оказалось, букварь заменила детская книга о мире. В ней рассказывалось о двуликом Ио, его заповедях, разных животных, созданных богом, а также правилах поведения для хороших девочек и мальчиков. Всё это сопровождали красочные миниатюры, отдельные рисованные вставки внутри текста и буквицы из цветов и листьев.
В тот вечер я осилила только один абзац, зато научилась читать практически без акцента и узнала двадцать новых слов. В последующие дни Свен не давал поблажек. Учитель из него вышел строгий, зато учёба пошла в гору.
Умом понимала — скоро маг уедет, у него же дела, поэтому стремилась извлечь из общения с ним максимальную пользу. Весь день проводила в спальне герцогини, а вечером и до ночи грызла гранит науки в библиотеке, пока не слипались глаза.
Спальню герцогини я оформила в стиле барокко. Роскошь, пышность, яркость — словом, праздник жизни, а не суровая реальность.
Наверное, меня возненавидели все слуги, торговцы и краснодеревщики в округе: я заставляла делать то, к чему они не привыкли. Зато её светлость пищала от восторга. В буквальном смысле, потому что голос у неё высокий.
Я заканчивала роспись потолка — хм, вернее, не я, а подмастерья по моим эскизам, — Свен же недвусмысленно намекал: ему пора возвращаться в Нурбок, а мне — показывать бельё. Показать согласилась, а вот отдать — перебьётся. Маг не понимал подобного упорства, но не объяснишь же ему, что эти тряпочки — единственная связь с прежним миром.
Смотрины назначили во временной опочивальне герцогини.
Я в образе девицы, якобы только что приехавшая сестрица мастера, зашла за ширму. Думая о толпе людей, пожелавших взглянуть на невиданную диковинку, старалась убедить себя, будто нахожусь на врачебном консилиуме. Но выходить из-за ширмы не хотелось, как и позволять пристально рассматривать и щупать бельё незнакомым женщинам и мужчинам. Да, последние тоже затесались среди любопытствующих. Оно и понятное — такое пикантное зрелище! И ладно бы Свен, который уже всё пощупал и доказал отсутствие сексуальных намерений, — так брат, кузен и ещё кто-то там её светлости пришли. Только герцога Сторфе не хватало, но тот и не думал променять увеселения столицы на скуку провинции.
Наконец, я набрала в грудь побольше воздуха, закрыла глаза и шагнула. Нет, не на эшафот — под свет софитов.
Сначала все молчали. Открыв глаза, поняла — культурный шок вышел слишком сильным. Мужчинам ожидаемо понравилось, но они предпочитали молчать, просто пожирали глазами, а женщины удивлённо хлопали ресницами.
— Как чудесно и чудно! — первой пришла в себя вертлявая сестрица её светлости. — Я как раз простыла, а с этой тряпочкой — она указала на трусики, — всегда тепло.