— Ну, что стоишь? Ложись. Завтра рано вставать.
Я продолжала мяться у закрывающейся только на хлипкую задвижку двери. Вышибить такую — раз плюнуть, даже хрупкая девушка сможет.
Свен же спокойно обтёрся рубашкой и, хлопнув рукой по лбу, протянул мне кошелёк. Я поблагодарила и спрятала в бюстгальтер.
Тюфяк, заменявший постель, занимал две трети комнаты, поэтому приходилось прикладывать усилия, чтобы не натолкнуться на Свена или не вывалиться за дверь.
— Иранэ, не дури! — недовольно буркнул Свен, развалившись на тюфяке. — Стоя не выспишься. Не поймёшь, как тебя воспитывали. То бесстыжая, как девка, то стеснительная, как дочка Ио.
— Слово дайте, что не тронете! — я сделала шаг и осторожно присела на край постели.
Свен рассмеялся:
— Нет, вот баба! Ей замуж предлагают, а не сеновал. Чего боишься-то? Или решила, будто с подолом к сестре отправлю?
Поколебалась и прилегла рядом с магом. Тот заёрзал, подвинулся и по-хозяйски положил руку на грудь. Я её скинула. Свен класть обратно не стал, засопел.
Деревня, где жила Марция, затерялась среди лесов и полей. Два десятка домов и один трактир с заманчивой вывеской «Едальня».
На отшибе — церквушка, в которую едва дюжина людей набьётся. Зато повод для гордости — молиться ходим не в соседнее село, а в свой храм.
— Вы тут родились? — я вертела головой по сторонам, рассматривая колодец-«журавль», низенькие, крытые дёрном дома и ленивых плешивых собак, развалившихся у заборов.
— Да нет, в другом местечке, — ответил Свен, отбиваясь от чумазых мальчишек, пытавшихся выклянчить монетку у заезжего господина. — Просто сестра замуж вышла, здесь обосновалась.
— Значит, родители ваши в Нурбоке живут?
Вот так, наверное, двести лет назад выглядела и наша глубинка. Та же бедность, то же уныние, те же разбитые дороги, непролазные сугробы и отсутствие развлечений.
Тоска зелёная!
— Родители мои на кладбище, — равнодушно ответил Свен, сворачивая к одному из домов.
— Простите, я не знала…
Свен недоумённо глянул на меня, не понимая, за что я так старательно извиняюсь. Пришлось объяснить и столкнуться с очередной разницей в восприятии мира. Маг воспринимал смерть как обыденность, наоборот, считал за благо, что больной отец не мешал младшей дочери обзавестись семьёй, а отошёл в мир иной.
Мать Свена умерла ещё раньше, родами. Они выдались тяжёлыми, а отец вовремя не поспел с лекарем.
Да, если маг хотел убедить меня не рожать, то он это сделал. Что-то подсказывало, тысячи галаниек повторяли судьбу матери Свена. Я легко могла оказаться в их числе. Положим, Свен богаче отца, не фермер, не живёт далеко от жилья, раскошелится на повитуху, но уровень медицины здесь оставляет желать лучшего.
— Чего приуныла? — Свен спешился и снял меня с лошади.
— Представила себя на месте вашей несчастной вечно беременной матери, — честно ответила я. — И мне там не понравилось.
— Нашла из-за чего переживать! — отмахнулся Свен и привязал лошадь к забору. — Отцу лишние руки в хозяйстве нужны были, вот мать и трудилась.
В живых из детей покойного Гилаха-старшего остались четверо: Свен, две его сестры и младший брат. Последний забрился в солдаты и пропал.
Младшая сестра, та, которая ухаживала за отцом, поселилась с мужем на родительском хуторе, а вторая жила здесь.
На вопрос, почему Свен притащил меня в такую глушь, а не на ферму под Нурбоком, маг ответил:
— Чтобы глаза никому не мозолила. Заодно уму-разуму поучилась. Грета — молодая и глупая, только языком молоть умеет. Это ты и так горазда, в хозяйстве не пригодится.
Понятно, Марция организует мне школу молодой хозяйки и образцовой жены. Я не спросила, но почему-то казалось, она младшая сестра, а не старшая.
Хлопнула дверь, и на пороге показалась беременная женщина в традиционном местном чепце. В руках она держала миску и что-то энергично в ней помешивала. За подол цеплялся маленький мальчик в одной рубашке. Куда мать только смотрит, замёрзнет же!
— Свен! — бросив миску, радостно завопила женщина и поспешила к магу. — Братец, родимый!
Значит, сестра… А что, похожа — те же глаза, тот же цвет волос, только ростом ниже, магу по плечо.
Марция повисла на шее Свена и расцеловала в обе щеки. Тот не остался в долгу и тоже запечатлел на лбу сестры братский поцелуй.
— Надолго? В дом-то заходи, сейчас покормлю! — суетилась вокруг мага Марция, пока не замечая меня.
Обернувшись, она недовольно крикнула:
— Бритт, лентяйка, брата уложи, тесто поставь! Не видишь, дядя старшой приехал. У, надеру тебе уши!