— Да-да, я вся ва… вас внимательно слушаю, — захлопала ресницами, как бабочка крылышками… бяк-бяк-бяк-бяк. Не удержалась и хрюкнула. А за ней воробушек в лице вот такого вот директора, прыг-прыг-прыг-прыг. Чуть не расхохоталась, неумело притворяясь, что подавилась.
— И что же тебя так развеселило? — продолжил так очаровательно злиться Роман Любомирович.
— Не обращайте внимания, бывает, — туманно ответила, представляя, как директор прыгает за хлопающей глазами мной. Так, а что там в песенке дальше было? На «он ее голубушку шмяк-шмяк-шмяк-шмяк» возникли совсем уже неприличные ассоциации, и я покраснела.
Директор начал успокаиваться, видимо расценив мой румянец как признак раскаяния в неподобающем поведении… наи-и-ивный!
— Проходи, присаживайся. Нам нужно поговорить… по поводу ворот.
— И вы туда же! Ну не знала я, что они такие крутые! Знала бы, через верх перелезла бы, — возмущенно плюхнулась на стул.
— Сделанного не воротишь, — глубокомысленно изрек Роман.
А я уставилась на его шевелящиеся во время произнесения этой общепринятой истины губы, и мысли опять плавно перетекли к бабочкам и воробушкам. Если я сдержусь и в один, прекрасный для меня, момент не наброшусь на него, то это можно будет засчитать мне как подвиг!
— Но я хотел бы попросить тебя не распространяться о том, что ворота разрушила ты, — продолжил гипнотизировать меня губами директор.
— Все что угодно, — почти простонала, прокашлялась, собрала волю в кулак и повторила: — Как вам будет угодно, Роман Любомирович. Никому ни слова, обещаю. И девчонкам скажу, что пошутила.
— Вот и хорошо.
Ох, зачем же ты еще и улыбаешься-то? Никак смерти моей от разрыва сердца хочешь. Но вслух выдавила:
— Это все? Я могу идти?
Лучше отпусти меня, дорогой, ради сохранения собственной чести. Не удержусь ведь, наброшусь и зацелую всего!
— Нет, — как-то неохотно ответил директор. — У тебя, Сита, проявляются выдающиеся разносторонние способности. И я вынужден определить тебя на индивидуальное обучение. Каждый день, вместо второй пары, ты будешь приходить сюда, и с тобой буду заниматься я, лично. — Под конец моя мечта выглядел так, будто лимон вместе со шкуркой съел.
Я же парила где-то в облаках и сама не заметила, как, подавшись вперед, спросила:
— Чем?
— Что — чем? — не понял мой наивный директор.
Я конечно же имела в виду «чем мы будем заниматься?», но для первого дня знакомства это слишком уж откровенный вопрос, так что решила смягчить формулировку:
— Чем я заслужила такое повышенное внимание? — И опять ресничками бяк-бяк-бяк-бяк.
— Дело в том, что некоторые твои способности скорее магические, чем ведические. Мне нужно проверить свои подозрения. И если они подтвердятся, то я буду вынужден перевести тебя в ИМИ.
— Куда? Не надо меня в институт магических наук переводить! Я вообще неспособная. И магов терпеть не могу!
Это ты что, Аполлон из моих снов, отделаться от меня решил? Фигушки! Ты меня теперь отсюда только загсом выманишь!
Директор вздохнул, устало на меня посмотрел и выпроводил!
— Иди, Сита, а то обед пропустишь.
Пришлось уходить. Обед пропускать было никак нельзя. Мой ослабленный пылкими чувствами организм срочно нуждался в подпитке.
В столовке уже почти никого не было. Я спокойно предалась чревоугодию. Несказанно обрадовалась тому, что в еде здесь не ограничивают, можно хоть пять раз за добавкой подходить. И конечно же объелась. Да так, что потом еще минут двадцать просто сидела, развалившись на новом удобном стуле, и тупо пялилась на стену.
— Привет, Сита, — подсел ко мне Лекс.
Лениво кивнула, внимательно осмотрела кинэтика и пришла к выводу, что утром сильно ему польстила. Нет, парень он хоть куда, но после знакомства с директором уже не казался таким неотразимым. Да еще и ведьм не любит. Козел, одним словом.
Лекс заметил мой изучающий взгляд и спросил, лукаво прищурившись:
— Нравлюсь?
— Ничего. Но тут и получше имеются. — А что? Он ведьм не любит, так с чего ведьма должна с ним любезничать.
— Чего злая такая? — продолжил он, пропустив мою реплику мимо ушей.
— Плохо мне, — простонала, решив, что парня вполне можно использовать в качестве жилетки. — Я объелась, вещей любимых нет, учиться не хочу, — начала плакаться по полной. — И волосы у меня странные, и ноготь во время уборки сломала, — продемонстрировала опешившему Сашке средний палец с действительно сломанным ногтем. — А еще я, кажется, влюбилась!