— Рыжей меховушкой меня еще никто не называл, — задумчиво изрекает он.
Нда, неудобно получилось. Ошибочка вышла…
— Простите, я вас приняла за кота, — виновато выдыхаю я и зачем-то добавляю: — И он мне не фамильяр. Моего фамильяра зовут Хомыч.
— Хм, вот как, весьма оригинально… И наверное, после устроенного котом представления, о котором мне донесли, он и перестал называться вашим фамильяром? Но он же, вероятно, не специально поставил затяжку?
— Что? Нет. То есть, да, — запуталась я на какой из вопросов его величества отвечать. А потом до меня доходит смысл произнесенного Мерелом Великим. Ему донесли о моем новом позоре… От стыда меня снова бросает в жар.
— На вас ведь было тысячной давности платье из королевской сокровищницы? — не обращая внимание на мое смятение, участливо интересуется король.
А теперь меня бросает в холод.
Стою, хлопаю глазами… Что? Сокровищницы? Ну, Рафик. Ну, удружил!
Мерел продолжает:
— Вынесение вещей, находящихся под заклятием против ветхости и не обновление заклятия для их последующего ношения за пределами приводит к довольно непредсказуемым последствиям. Ускорить процесс можно, если случайно повредить материал.
Вспоминаю как Рафик поставил на подоле платья некрасивую затяжку. Сомневаюсь, что это была случайность. Пушистый демон сделал это преднамеренно, преследуя какие-то странные, только ему понятны цели.
Король смеется.
— Вы не сердитесь? — удивленно выдыхаю я. Ведь по сути, являюсь воровкой.
— На что сердиться? — хмыкает он. — Поучительный конфуз произошел с вами, а не со мной. Можно сказать, вы уже наказаны.
Широко распахиваю глаза. Он, что, не будет ругать меня за вынос вещей из сокровищницы? Я же не ослышалась? То есть, я взяла то, что вообще по большому счету нельзя трогать и при этом меня не накажут? Как великодушно с его стороны.
На всякий случай щипаю себя за руку и начинаю шипеть от боли. Хотя, если так задуматься — хотели наказать, пришел бы не король, а его стражники. И я бы уже спускалась в подземелье.
— А теперь поговорим о гардеробе. Вчера ваша вещь пострадала после конкурса и я намереваюсь возместить ущерб за нее. Чтобы больше не было таких прецедентов, как сегодня.
— Что вы, ваше величество, я надела то, что не должна была трогать. Так что займусь своим гардеробом самостоятельно по дороге домой. Тем более, у меня есть деньги и самоцветы, которые я получила по результатам конкурсов, — вздыхаю я и продолжаю: — Мой пострадавший сарафан стоил намного меньше, чем сегодняшнее платье из вашей сокровищницы. Это я должна возместить вам ущерб.
— Не получится, — на полном серьезе ответил Мерел Великий. — Это было платье моей пра-пра-прабабушки по отцовской линии и оно поистине бесценно.
И только я, как какая-нибудь истинная леди собираюсь свалиться в обморок, король продолжает:
— Но до наших дней дожила ее целая гардеробная комната из ста двадцати нарядов. Не суть, что осталось лишь сто девятнадцать.
Меня отпускает. Одновременно с этим мысленно прикидываю масштабы сокровищницы. Неплохо живут драконы.
Чуть погодя меня накрывает осознанием, что король не только не прощается со мной, но и протягивает руку помощи. А я ведь нахамила ему в самом начале, назвав рыжей меховушкой…
Снова становится неудобно.
Мое лицо заливается краской стыда. Вздохнула и некультурно шмыгнула носом. Похоже, что лучший способ исправить ситуацию — добровольный уход из отбора.
— Мне, пожалуй, пора. Спасибо за проявленную заботу, но я все же соберу оставшиеся вещи и…
— Куда же вы собрались? — искренне удивился Мерел Великий, протягивая мне кружевной платок.
— Домой, — принимая из его рук вещь, использую ее по назначению и пытаюсь вернуть обратно.
— Оставьте себе, — жестом останавливает меня король, а потом хмурит брови: — Постойте-ка, вы собираетесь домой? И это после произведенного вами фурора? Нет, так дело не пойдет. Кажется, вы приглянулись моему сыну, стали эдакой яркой фавориткой среди участниц, — далее ошеломляет меня его величество.
— Да уж, ярче некуда, — скептически выдыхаю я, вспоминая требования Рельда как можно быстрее покинуть замок. Да, на утро он извинился. Но осадочек-то остался. Попробуй, забей гвоздь в забор, а вытащи его оттуда. По аналогии с извинениями след-то в душе останется — доска уже не будет прежней.
— При всем уважении к вам, ваше величество, но после произошедшего я не смогу остаться на отборе. Прошу снять с меня сияние избранницы, — протягиваю свои руки я.
— Не сниму, — чересчур жестко осаждает меня король. С таким шутки плохи. Недаром же он столько правит страной. Как ни в чем не бывало Мерел Великий продолжает говорить дальше значительно мягче и от этой мягкости становится вдвойне не по себе: — Скажите, Хлоя, вы вероятно думаете, что отбор затеяли просто так, от нечего делать?