— Касси, милая. Ты слышала грохот?
Из-за угла дома показывается мужчина. Статный такой. Плечистый. Знакомый по воспоминаниям Странника.
— Арвагус, то есть Антон, нам не стоит друг друга называть именами из прошлой жизни! — отвечает ему мелодичный женский голос.
— Катя, мы не одни! — замечает меня мужчина. Останавливается, как вкопанный. В глубоком молчании пораженно рассматривает крышу своего дома, с которой свисают останки монстра.
— Мама? Папа? — выдыхаю я, когда появляется хозяйка дома. — Вы живы…
— Хлоя? Деточка, неужели ты? Но как? Такая большая уже…
За чашкой чая с ароматным яблочным пирогом, после того как мои раны обработали какой-то зеленкой, рассказываю родителям о своей жизни. А в конце добавляю:
— И кажется, теперь я выхожу замуж.
Оказывается, мои родители когда-то попали в точно такой же вихрь перехода, как и я. В самый последний миг мама нечаянно выронила меня. Так я оказалась на вотчине краснолицых рабьер, откуда меня и спас Ник с его спутником котом Марсом. Мои родители же угодили в абсолютно безмагичный мир под названием Земля.
Сегодня у них отпуск. И они отправились к себе на дачу. В свой загородный дом.
Рабьеры успели лишить родителей сил. Так что на открытие перехода у них не осталось ни крошки магии.
Папа не отчаивался и по выходным пытался построить генератор для усиления остатков магии. Земля — хоть и мир без магии, зато наука здесь не стоит на месте.
Но магия, которой оставалось итак ничтожно мало, с каждым проведенным здесь годом еще больше исчерпывалась, а восполнить ее было нечем. Так что, вполне по понятным причинам, усилитель не сработал.
— Мама, папа? Мы отправляемся обратно. На Брент, — заявляю я, хватая их за руки.
Кроме укусов и игл, рабьера не успела отобедать моей магией. Видимо, была слишком занята осознанием потери всех своих родичей. В этом-то мне и повезло.
Я открываю ведьмин круг и представляю тронный зал Брента.
Как только мы с семьей появляемся, вижу ошарашенные, но вместе с тем ликующие лица наших подданных.
— Арвагус, брат дорогой, любимый! Рад тебя видеть! — едва завидя нашу троицу, лебезит Родерик. Снимает корону с головы, подбегает к моему отцу и протягивает ее.
— После тебя, гниды, не надену. Прикажу новую отлить! — цедит папа. А потом обращается к страже: — Именем настоящего действующего короля, повелеваю бросить его в темницу!
Ко мне под ноги несется радостный зверинец:
— Хлоя, Хлоюшка. Мы тут с ящеркой заждались тебя!
Перевожу взгляд с фамильяра и заколдованного короля Этеры на своих родителей.
— Мама, папа, мне пора идти. Обещаю, в скором времени мы обязательно еще увидимся.
— На свадьбе? — улыбается мама.
Возвращаю ей улыбку и киваю в ответ. Обнимаю родителей, и со спокойной душой захожу в портал.
Сердце болит только за Мерела Великого в обличии ящерки, которого не получается расколдовать. Но, думаю, Рафаэль приложит все усилия, чтобы заставить свою мачеху это сделать. Да, хотя бы, узнать у нее об условии отложенного заклинания.
Шаг за шагом пробираюсь к Рафаэлю, понимая, что не выдержу больше ни одной минуты, ни секунды без него.
— Хлоя, — стояло услышать его удивленный голос, как я разгоняюсь и бегу к нему. В следующий миг буквально врезаюсь в него: огромного, теплого, мощного. Обхватываю руками его шею:
— Я согласна стать твоей женой.
Мир кружится.
Я не жду когда он меня поцелует. Целую сама.
Я делаю то, о чем мечтала, пока находилась в отдалении от него.
Прижимаюсь губами к его губам, обвиваю его талию. И все равно, что скажут на мое поведение другие. На то, что я набросилась на принца.
Рафаэль с жаром отвечает на мой поцелуй. Его близости сладко сводит низ живота, высвобождая жаркое, неистовое желание, которое словно хмель начинает гулять по телу.
— Мы с ящерицей побудем пока здесь, — слышится бурчание Хомыча.
— А я, пожалуй, помогу брату, — раздается сбоку голос Рельда.
Еще момент, и нас с Рафом подхватывает тенью и переносит в спальню.
На что мы с принцем, поглощенные друг другом, не обращаем ровным счетом никакого внимания.
Продолжаю плавится в сильных мужских руках, изнывая от желания познать что-то большее. Сумасшедших, пропитанных одержимостью ласк и поцелуев мне катастрофически мало. И, кажется, не мне одной…
— А-а-а-а! — выгибаюсь я, когда его руки по-хозяйски гуляют по моему телу. Лаская, сминая, поглаживая, тиская…
Моя кожа становится настолько чувствительной, что я начинаю еще сильнее стонать в голос.